Кластер C52

⠀

Взрыв произошел, пожалуй, позже. В 2011 году мы только начали. Здесь [C52] был только склад, на котором проводились какие-то мероприятия. А как кластеры первыми развиваться начали «Макаронка» и «Табачная фабрика».

⠀

Начинал вообще мой бывший партнер Денис Зубков. Именно он был инициатором этого проекта, а я был включен в команду. У него было архитектурное бюро, с которым он работал. Мы прописали концепцию, Денис взял в аренду это пространство, через год я стал управляющим. В 2015 году я выкупил у него 50% бизнеса. Но в январе 2017 года мы с ним разошлись. Он сейчас другими проектами занимается.

⠀

Думаю, да. Это направление связано именно с его персоной. Если рассказывать подробнее, то Денис меня позвал, как сейчас помню, в марте 2011 года. Он сказал: «Я готов». У нас было отдельное комьюнити, — еще до знакомства с Денисом, — и оно называлось «Лекториум». Мы поднимали темы общественных пространств, культурных пространств, проводили лекции. Раз в неделю звали спикеров, специалистов разных областей: юристов, архитекторов, дизайнеров — всех, кого нам было интересно видеть на разных площадках города. И так как не было какой-то одной площадки, мы делали это и в галереях, — коммерческих и художественных, — и в Донской публичной библиотеке, и на базе вузов. Темы интересные поднимали. Например, «Англия XVIII века». Выступать с лекцией приглашали историка из Южного федерального университета, он очень интересно рассказывал, все с удовольствием слушали.

В марте 2010 года мы подняли тему бывших «коричневых» — то есть бывших промышленных — зон. И после этого Денис пришел и сказал: «Давайте делать». Мы год готовили концепции какие-то вместе с ребятами из «Лекториума», бывшими студентами, выпустившимися буквально год назад. Но через какое-то время у них пропал интерес: кто-то на работу устроился, у кто-то еще какие-то причины были. И к 2011 году получилось так, что из заинтересованных этой темой остались только я и Денис. И он сказал: «Давай, я готов. Я готов на себя брать ответственность и арендовать здание на свою компанию».

За период с марта по апрель мы прописали концепцию, которая до сих пор еще частично реализуется. Только сейчас она очень расширилась. Мы прописали всех арендаторов, всех резидентов, магазины, офисы и всех, кого мы хотели видеть: наших друзей и тех, кто готов был в 2011 году на это пойти.

Ну, а в итоге, когда договор был подписан, естественно никого не осталось. Вот.

⠀

Да. В итоге получилось, что пришли ребята граффитчики, они взяли себе классный офис на втором этаже. В этом году они себе отделили бьюти-студию, в которой работает девочка из их комьюнити. Они свой офис «порезали», и у нее теперь красивый офис с фасадным окном на втором этаже под лестницей. Буквально до начала лета тут еще был этот большой офис, где они сидели курили кальян, что-то обсуждали. Такие уже подросшие ребята.

Был еще магазин «100% спорта». Этот парень приехал из Москвы, он IT-шник, заработал деньги, решил вложить их, сделать себе клевый магазин. Он сказал: «Я хочу себе лофт». Дал денег, сделал ремонт, посадил своего человека, взял часть третьего этажа. До сих пор следы большого этого офиса остались.

И третий, самый большой арендатор — это ребята из фотостудии, за которыми я очень долго охотился. Они до сих пор с нами, студия до сих пор существует с декабря 2011 года. Даже сейчас там идет ремонт. Она огромная, с естественным освещением, с огромными потолками. Вот с этого всё начиналось.

А потом мы уже искусственно людей привлекали. Хотя первое мероприятие у нас было уже в мае 2011 года, когда за ночь пришло более тысячи человек.

⠀

20 апреля 2011 года было подписание договора на аренду здания, — мы эту дату считаем началом своей работы. Потом у нас «Ночь музеев» была. Прямо здесь мы сделали экспозиции. Причем мы проработали всего три часа, до 11 вечера, но за это время пришло огромное количество людей. Соседи на нас пожаловались за шум, приехала полиция и нас попросили закрыться. Но после этого мероприятия случился настоящий бум. Все об этом заговорили. Но потом он так же резко пошел на спад. Нам пришлось искусственно продвигать себя, ажиотаж создавать, и мы, естественно, основной упор делали на событийный пиар, на мероприятия, которые проводили здесь.

⠀

Открытия выставок, лекции. Основным все-таки были события, мероприятия культурной направленности.

⠀

⠀

Начали, пожалуй с 2015 года. Я как раз стал управляющим партнером. С этого времени здесь работает уже моя команда. До 2015 года это было одно здание с несколькими офисами. А с 2015 года мы добавили здесь фуд-корт, забрали в аренду двор. В 2016 году добавили еще одно здание — «Территория» — добавилась галерея магазинов.

⠀

До 2015 года это был культурно-деловой центр — мы его называли так. У нас проходили мероприятия, активно работали галерея и офисы. Вот, принципе, всё, что было.

⠀

Да, наверное. В 2017 году мы окончательно стали креативным кластером, который включил в себя всё, что у нас было: в первую очередь «Территория», до этого было название «Креативное пространство», или «Креатив Спейс». Он включал в себя одно это здание, в котором мы находимся. Ремонт велся с 2011 года. Но проект был достаточно гибкий и выживал всё это время.

⠀

Да, проект с этого начинался. Первоначальных внешних инвестиций здесь было, может быть, около миллиона. Сюда заходили арендаторы, они были разные в разное время, были такие, которые по пол-этажа забирали и делали под себя ремонт. Вот за счет них появлялась возможность развиваться: они вкладывались в эту территорию, а мы потом полученную прибыль вкладывали в пространство общего пользования — в территорию. И сам проект так назывался — «Территория». Действительно, большинство ремонтов резиденты сделали себе сами. Поэтому он такой разноплановый, даже фасады разные. Мы потом, конечно же, нашли, так скажем, тематику ремонта — деревянные фасады.

⠀

Сейчас они заходят в какое-то помещение и спокойно могут там себе красить стены, фасады. Внутри могут переделать всё, что они хотят. А если они хотят получить компенсацию, то мы затраты на глобальные работы включаем в счет аренды. Но это касается только капитального ремонта. Теперь только так. Хотите стену перекрасить? Конечно, пожалуйста! Но это за ваш счет. А сейчас больше идут глобальные переделки именно внешнего пространства, я имею в виду, общественных пространств: кофеен, каких-то магазинов.

Сейчас мы уже меняем фасады. Когда начинали, то ремонт был, конечно, бюджетный, так как мы были ограничены в средствах. Большинство дверей на первом этаже магазина были металлопластиковые плюс стекло. Сейчас мы устанавливаем еще одну дверь, меняем на металл и стекло, чтобы они выглядели более эстетично. Да, они разного цвета, резиденты перекрашивают их под свой фирменный стиль, но сейчас они сделаны уже хотя бы в одном материале, одной стилистике. Мы за этим следим. Но здесь пространство такое, очень живое, гибкое, поэтому мы стараемся не загонять резидентов в жесткие рамки. «Креативное пространство» с того и начиналось, что резиденты сами показывали, что им нужно делать.

Например, в 2011 году здесь был огромный офис сети спортивных магазинов по Ростовской области, магазин для граффити и офис — большой офис ребят-граффитчиков. Там было целое комьюнити. Сейчас они уже повзрослели, делают интерьерные росписи. А когда они начинали, это было какое-то скорее тусовочное место, где они собирались, обсуждали, как они будут организовывать очередной фестиваль, где они буду бомбить или еще что-то делать. Они до сих пор здесь присутствуют. Но тогда это было пространство граффитчиков, которое имело явные субкультурные особенности. Потом в той субкультурной тематике здесь появляются магазины уличной молодежной одежды. Но этот магазин с граффити у нас до сих пор здесь находится.

Одновременно с этим с 2012 года мы начали сами привлекать людей, которые работали в новом для Ростова тренде — стартапы, интернет-стартапы, IT и прочее. Мы хотели привлечь этот тренд. Но это были больше мероприятия. В том же 2012 году мы с друзьями здесь открыли субпроект — первый в Ростове коворкинг, который просуществовал до 2014 года. На территории «Креативного пространства» открылся коворкинг на 120−150 квадратных метров. Но он не выдержал, к сожалению, конкуренции с нашими же офисами, просто потому что людям было тяжело. У нас даже были шкафчики для хранения, было видеонаблюдение, девушка администратор сидела на входе… Но в Ростове не сложилось понимание, что можно… В общем, было желание прийти в понедельник утром на работу и обнаружить, например, свой ноутбук, оставленный в пятницу вечером на столе, ручки, — увидеть, что всё лежит так же, как и лежало. Не получилось. Потому здесь проходили какие-то вечеринки, какие-то мероприятия, и очень много маргиналов приходило. Это не соответствовало возможностям работы в формате коворкинга. Поэтому даже те резиденты, которые первоначально сели в коворкинге, они в итоге просто брали в аренду офис, нанимали четыре-пять человек, которые там же сидели, расставляли себе столы, спокойно работали и знали, что они этим людям доверяют, а офис могут закрыть своим ключом.

⠀

Это прямо тенденция с прошлого мая. Зашли две компании после майских праздников и начали разрастаться изнутри. А мы даже и рады, потому что это дух времени.

⠀

Сколько я себя помню в этом проекте, я как раз этим и занимался. Когда приходит человек, я могу по нему сразу сказать: подходит он или нет. В общем, мы пытаемся следить, конечно за составом резидентов. Некоторым мы даем возможность зайти и с нами общаться. Есть всего два таких типа людей, которые нам не подходят. Один тип, если они совсем не в теме. Обычно это руководители или владельцы какой-то компании. Но они совсем в другой атмосфере. Они часто сами понимают… Могут зайти на месяц-два, но пространство их само отторгает. А есть второй тип людей, занимаются бизнесом, который не подходит пространству, но при этом сами люди в теме, им нравится наша атмосфера, наше комьюнити. Хороший пример: есть один офис — фирма, которая занимается поставкой строительных материалов и строительная организация у них там же. Они приехали, потому что у них был ремонт на их складе. На складе у них есть офис, они могут сидеть там. Так вот, они посидели у нас два-три месяца и сказали, мы не хотим отсюда уезжать, мы не хотим на каком-то складе сидеть, мы будем вести бизнес отсюда. И они сидят уже вот, наверное, второй год у нас.

⠀

Дело, наверное, прежде всего в людях. Например, к нам заходила управляющая компания сети «Додо пицца». Они сделали ремонт в офисе на 30 квадратных метров. Здесь у них и бухгалтерия, и начальник сидел. Потом они переместились на 60 метров, потом они добрали для бухгалтерии еще 20 метров. И уже с 80 метров они отсюда съехали в помещение в 200 квадратных метров, просто потому что у нас здесь нет такого помещения. При том что здесь были такие работники специфических профессий: бухгалтера, финансисты, какие-то менеджеры… То есть люди, которых сложно отнести к креативному кластеру. Люди здесь остаются, когда им здесь комфортно, интересно. Вот «Кассир.ру» тоже, казалось бы… Но люди, которые там работают, тоже потихонечку (они 3 или 4 года у нас) вливаются в комьюнити. Директор там у них такой. Бывает, что у нас и с потолка капает — на стол директора по Южному федеральному округу… или по Северному Кавказу он, по-моему, директор. Так вот, ему капает на стол, а он говорит: «Ребят, чё-нить сделайте, немножко не комфортно». И сидит себе дальше спокойно. Сотрудники у него и то более требовательные, могут пожаловаться, что где-то там мыла не хватает, или еще что-то там. То есть даже такие необычные для креативного кластера организации у нас сидят и мы с ними дружим.

⠀

Я думаю, что дело скорее в том, что наш проект послужил какой-то искрой, которая разжигает пламя.

⠀

Это стало возможным. Скорее всего так. Стало возможным просто потому, что люди увидели, что это работает. Ну да, такое есть, есть такие помещения. И, оказывается, с ними можно работать.

⠀

В Краснодаре сейчас сработает.

⠀

Да, мы сейчас открываем в Краснодаре.

⠀

На улице Калинина и улице Тургенева — бывший подшипниковый завод, 4 000 кв. метров. Там два больших здания — цеха, офисное здание, бывшая территория ДК. Меня позвали туда в качестве эксперта, а в итоге я вошел в команду, и мы сейчас будем там развивать пространство, привлекая ростовский опыт. Должен был просто появиться какой-то один сумасшедший, который вот это вот начнет. У нас в Ростове это был Денис, который повел всех и сказал, что готов брать на себя всю ответственность. И он ее взял. А люди посмотрели, что действительно можно взять какой-то бывший промышленный объект и вложить туда деньги.

⠀

Да, действительно, небольшие. И можно что-то интересное сделать. И это не подражание, это, скорее всего, какая-то тропинка, по которой многие уже смогли пойти.

⠀

⠀

Здесь нет какого-то агрессивного вмешательства. Но дело, возможно, в том, что мы до 2015 года воспринимались под таким черным пиратским флагом. Все думали, что это сквоттинг, и власти это было неинтересно и непонятно. Знаете, когда денег нет, ничего нет, что с них взять? Какие-то неформалы, маргиналы, пусть что-то там делают… Для нас это тоже была выгодная позиция. Мы просто дружили со всеми. За всё время меня два раза вызывали в Роспотребнадзор, три раза приходили фсбшники, ну и полицейские. Понятно, что они приезжают периодически, они самые частые гости. Участковый тоже, когда какие-то вопросы возникали.

Но все видели, что мы нормальные, мы откликаемся. Единственный раз, когда власть как-то к нам пришла, это когда Медведев прилетал. Он как раз по улице Суворова должен был проезжать, и у нас полицейские по этажам дежурили, на каждом балкончике стояли… Но это так.

Хотя после Чемпионата мира по футболу как-то активизировались все. Перед чемпионатом, видимо, была установка не трогать особенно никого, а после, с сентября началось: чемпионат мира закончился, все чиновники повыходили из отпусков, все истории, поставленные на паузу, видимо, получили развитие. У нас очень много малого бизнеса пострадало в эти месяцы, потому что жалобы от жителей начали активнее рассматривать. К нам тоже пришли. А у нас белое кирпичное здание, а при входе прямо на кирпичах написано «Кластер C52», а ниже, на уровне глаз и человеческого роста, были логотипы наших резидентов, чтобы люди при входе смогли сориентироваться, где какой магазинчик или офис, знать, на какой им этаж идти и в какое здание. К нам пришли и сказали: «У вас несанкционированное граффити на городском фасаде». А я говорю: «Какого, извините, черта? Ну с чего — на городском фасаде? И с чего — граффити? Там нет никакого граффити, никаких оскорбительных картинок».

Хотя была у нас одна история. В 2014 или 2015 году ребята нарисовали в рамках фестиваля девушку в чулках с раздвинутыми ногами. Всё довольно прилично, но она среди жилых домов, и все бабульки были в шоке. Ну, это я еще понимаю… Но сейчас? И я пошел в администрацию, а они мне сказали: «Вы убирайте и мы как бы забываем эту историю». Я-то было решил, что мы уже такие «свои ребята», со всеми работаем, всем открыты и вообще вес какой-то в городе имеем, а тут нам предъявляют за какое-то граффити… Тем более, извините, это не на улице совсем, а фасад, который выходит к нам во двор. Я прихожу с нашим договором аренды здания, показываю фотографию (специально распечатал). Я им показываю: «Вот, извините, ТАК было на вверенной вам территории, а вот ТАК мы сделали, и вы нам сейчас говорите, что у нас там что-то не так». Они посмотрели этот план, сказали: «Всё равно, если видно с улицы, значит это городской фасад». И выставили нам штраф 25 на организацию и 5 тысяч на директора, — исполнительное лицо. То есть 30 тысяч нам выставили штраф и обязали закрасить.

⠀

Ну да, закрасили. А что делать? А через месяц снова пришли. Мы плитку делали, и у нас рабочие специально предупрежденные работали, песок на подстилку выгружали. И буквально на полметра песок на тротуар высыпался. Через полчаса уже — после того, как песок отгрузили, — уже через полчаса пришли. Но тоже, благо, там люди. Я как-то примелькался, и инспектора тоже с понимаем отнеслись. А так, если бизнес получает два штрафа повторных в течение года, там размер кратно возрастает: уже не 30 тысяч, а 150 мы должны были бы заплатить. В общем, такие вот истории. Возможно, нам дали понять этой историей с граффити: «Если вы не будете подчиняться, то мы еще что-нибудь найдем. А мы всё знаем прекрасно: мы бываем на мероприятиях, знаем, что даже кинотеатр на крыше есть. Мы всё знаем». Они дали понять, что они лояльны, не трогают, но есть вещи, которые их раздражают.

⠀

Районная. Кировский район города Ростова-на-Дону. Они, вроде как, всё о нас знают.

⠀

Мы пытались вписываться и сейчас участвуем. Мы активно сотрудничаем с комитетом по делам молодежи, они постоянно нас просят о помощи. Например, привозят какую-то делегацию из города-побратима Дортмунда и надо их куда-то сводить. В прошлом году летом на крыше их принимали. Они предлагают участвовать в своих мероприятиях. День города — нас тоже пригласили участвовать. Мы своих резидентов будем как-то продвигать.

Мы пытались встроиться в эту систему и участвовали во всяких городских мероприятиях. Главным образом информационно поддерживаем. У нас была встреча бывшего главы города на территории фотостудии с молодыми предпринимателями креативного класса. В тот год мне даже благодарственное письмо от главы города дали за социо-культурное развитие города.

⠀

Да, я же говорю, мы только сначала были под черным флагом, а потом: «Мы тут» — «Ну, окей, давайте дружить». Взаимодействие было и по инициативе с нашей стороны. У меня есть коллега, с которым мы вместе работаем. Он на самом деле в 2015 году очень сильно на проект повлиял. В 2015 году, когда я купил долю в проекте, он был убыточный, и мы за месяц с ним (я с точки зрения работы с арендаторами, а он — финансового менеджмента) все систематизировали и всю картинку поменяли. И с 2015 года проект стал прибыльным. Мы с ним по многим проектам работаем, сейчас. И вот он, когда он работал с администрацией, предложил предыдущему главе города концепцию муниципального коворкинга. Мы предлагали заменить уже устаревший формат бизнес-инкубаторов, которые совали везде, на современный формат коворкинга, и отправлять туда молодых предпринимателей и там же делать какие-то мероприятия. В итоге глава сменился, а идея осталась. Новый глава инициировал ее реализацию, и открылся коворкинг на «Табачной фабрике» — «Муниципальный коворкинг» называется. Проект вообще новый. Они заказывали проект, там хорошая территория. Сейчас передали, правда, в ведение опорного вуза ДГТУ, и они уже теперь занимаются. Там больше студентов. Но тем не менее тогда это была очень интересная направленность для молодых предпринимателей: ты приходишь и говоришь: у меня новое ИП, — а они тебе три месяца бесплатно дают и еще обучают бесплатно. Ты говоришь: «Я предприниматель» — и они помогают стать предпринимателем действительно. Я могу сказать без какой-то ложной скромности, что этот проект инициировали мы, а они уже подхватили. Это к вопросу о тропинке, которая рассказывает, показывает.

⠀

Да, наверное, благодаря образованию. Но еще был толчком просветительский проект, в который я тогда попал.

⠀

Нет, он не продолжается. Но «Креативное пространство» стало для меня его логическим продолжением. Проект закончился примерно тогда же, когда началось «Креативное пространство», я уже сюда прикладывал все свои усилия. У меня мотивация была очень простая. Я был в тусовке молодых архитекторов, участвовал в мероприятиях «Дней архитектуры» в Ростове. Это были фестивали, в том числе «Лекториум», многие мероприятия были организованы, фестивали. А в 2008 году, до начала работы «Лекториума», я съездил в США и провел там лето, там работал и путешествовал. И когда я вернулся в Ростов, мы с друзьями поняли, что у нас очень скучно, ничего не происходит. И мы решили, что надо менять самим. И вот пришел этот «Лекториум». А потом «Лекториум» логически перешел в «Креативное пространство». И сейчас это моя основная деятельность, я даже образование дополнительно получал по этому направлению — по редевелопменту в школе девелопера в Москве при МИРБИЗ (Московский институт бизнеса).