Фабрика Лофт

⠀

Нет, в нашем варианте проект назывался «Комбинат». А когда-то давно это была мебельная фабрика, известна она еще тем, что именно на ней выпускали знаменитое пианино «Тюмень» — один из известных брендов города. Этот мебельный комбинат естественным образом претерпевал все этапы, которые проходили предприятия постсоветского периода. От полного разбазаривания до возрождения, кому посчастливилось. Потом на территории бывшей мебельной фабрики открылось небольшое производство мебели, и общее количество площадей было гораздо больше, чем освоенных; т. е. для того, чтобы это производство вести. Исторически сложилось, что в 2000-м только первый этаж занимался производством мебели, — причем неплохой мебели, кстати. А второй этаж производственного помещения представлял собой такое «непонятно что», часть из которого сдавалась в аренду различным организациям — полумастерским, полуофисам. Я приехал в Тюмень в 2011 году (по коммерческим делам). Но меня с юности манила творческая среда. И, конечно, интересовал вопрос — есть ли возможность организации пространства, не только для себя, но и для друзей, коллег. В столицах уже давно этот процесс пошел, и возникла идея попробовать в родном городе. То есть началась уже…

⠀

Да. К тому времени уже появился «Флакон» и прочие локации в Москве, достаточно успешные. И нечто подобное, пусть меньше по масштабу, хотелось сделать и в Тюмени. Но в городе это не было еще трендом. «Большой бизнес» не понимал, зачем ему. Поэтому делалось все на уровне отдельных энтузиастов, которые пытались что-то придумать. Волею судеб получилось так, что в 2012 году меня позвали что-то придумать с этой площадкой. На первое время давали где-то 1,5−2 тысячи квадратов — второй этаж — с возможностью расширения. Мы встречались с директором этого комбината. На тот момент там были уже мастерские по дереву. Как бы логично (на мебельной фабрике), но это было достаточно необычно, ново, в общем — творчество. Еще был швейный цех. И вот в этом состоянии площадкой занялся я и Никита Куратов.

⠀

⠀

Как я уже сказал, у меня была идея создания арт-пространства. Конечно же, общался с коллегами, делился мыслями, сам что-то искал. Мной в городе рассматривалось несколько площадок. Но, после детального анализа, выбор был сделан в пользу фабрики. Мы, как инициативная группа, разговаривали с владельцем, директором. Надо сказать, что, когда мы только заходили на площадку, нам было важно привлечь владельцев в единомышленники и дать им понять, зачем им это нужно вообще. Т. е. вот в Москве есть «Флакон», «Винзавод», что это всё так здорово. Но оказалось, что социокультурные категории не сразу и не всем понятны. Я предложил зайти с другой стороны — показать собственникам как их активы будут работать в рамах предлагаемого нами проекта. На тот момент для них этот объект был убыточным. Например, задолженность по аренде у обитателей 2-го этажа могла доходить до 3−4-х месяцев. При том, что их там всего несколько человек, остальные помещения пустовали. В общем, это были «чемоданы без ручки». Мы переговорили с арендаторами. Нашли приемлемые для всех варианты. Дальше надо было выстроить понятную схему с владельцем.

Первое, что я предложил — дать понять собственнику, что для него это будет некий актив с таким-то прошлым, с таким-то настоящим и с таким-то будущим. Без погружения его в тренды, инновации, коворкинги, и все такое. И это сработало. Заключили соглашение: они нам сдают в аренду такие-то площади, а мы в течение такого-то периода обязуемся сделать ремонт и эксплуатировать как арт-пространство. В этой связи мы попросили определенные каникулы, около полугода. Была установлена достаточно вменяемая, по нашим представлениям, арендная плата. Сделали проект (настоящий архитектурный, в цвете, в ЗД), который, кстати, стал дипломным проектом на выпуске у студентки, и его успешно защитили. Предполагалось, что потом, когда все «заселятся», там будут гончары, молодежная мода, мастерская по дереву, фотолаборатория и студия, спортсмены там зал собирались делать… В общем, такая коммуна — не коммуна, но что-то в этом роде. Достаточно неплохая картинка вырисовывалась. Появилась очередь, чтоб стать первыми «резидентами». Т. е. всё нормально вроде.

Но процесс стал растягиваться во времени из-за долгого согласования. Прежде всего с первыми «резидентами», т. к. они были молодые, все в творчестве и график вывода проекта для них — непонятная категория. Некоторые ребята, когда им указали на обязательства, восприняли просьбу действовать в рамках достигнутых договоренностей как посягательство на свободу их творчества! Подчеркну, это не про деньги. В итоге тратилось, как я сказал, дольше времени, чем планировалась. Так как у меня был не один проект, я принял решение, что не смогу заниматься столько, сколько требуется. В итоге мы с Никитой договорились, что он поведет проект дальше. И очень скоро у него появился партнер. Что из этого получилось потом? В двух словах — Андрей Власов, который там сделал ремонт, привлек каких-то модных людей, и в общем, худо-бедно что-то запустилось. Но, сменился владелец.

⠀

Это никогда не было моим бизнесом, это была идея. И коммерческой идеей ее нельзя было назвать. Но расчеты делались как минимум на самоокупаемость. Главное быть площадкой для многих творческих проектов, чтобы потом не тратиться на аренду выставочных площадей. В Тюмени с качественными выставочными площадками проблематично. В этом смысле тема была подпитана спросом. Еще одной идеей, которая витала в умах — идея некоей общности.

⠀

⠀

Не совсем коворкинг.

⠀

Именно так. Это должна быть площадка, которая бы отвечала как общим ценностям, так и возможностям каждого из резидентов. Тогда у нас собралось около 10, и они «строили» пространство под себя. Планировалось, что остальные будут как гости, друзья, кто-то позже станет членом «семьи». Сейчас же там это выглядит по-другому. Есть разрозненные точки, которые занимаются каждый своими делами. Да, общее пространство как-то отремонтировано, но…

⠀

Да, и это не собственник бизнеса, не собственник помещения. Он все взял на себя, но, возможно, не все гладко получилось, и кто сейчас новый владелец, я не знаю. Тем не менее, в самом широком смысле, оказалось, что идея арт-пространства в бывшем производственном помещении и у нас в Тюмени оказалась жизнеспособна, но с учетом местной специфики. Там открылся неплохой, достаточно интересный бар (я не про тот, что на первом этаже). Молодежное отделение «Роснефти» не гнушалось проводить там посвящение в нефтяники. Проводились просмотры фильмов не очень известных в России с фестивалей авангардного кино; там есть шедевральные вещи. Кроме того, музыкальные группы приходят, какие-то джемы делают. То есть, с точки зрения наполнения, были и есть мероприятия, которые интересные.

В этом смысле вам еще может быть интересен опыт «Дома печати». Это бывшее огромное производственное здание, в том числе цеха, в которых стояли печатные машины: как газетные, так и журнальные. Там разные помещения. Теперь многие из них отдали под творческие лаборатории, дизайнерские бюро, фотостудии, танцевальные студии. Помещений было много, они и есть. Но сейчас это всё вертится вокруг творчества, минимум раз в неделю проходят музыкальные вечера, разнонаправленные, от каких-то молодежных, ультрасовременных до джаза, классической музыки. Все это выглядит вполне достойно. И публика ходит, но это не похоже на такую площадку, о которой мы думали.

⠀

У них нет того, что называется «своя территория», то есть у них нет улицы. У «Фабрики Лофт» есть улица, но почему ее не осваивают, я не знаю. Мы планировали там в свое время делать территорию, чтобы улица была тоже понятной и используемой территорие в продолжение темы. Договаривались, узнавали, сколько стоит щебень завезти, чтобы выровнять там площадку, положить асфальт. Потому что мы сразу думали о том, чтобы это было не только закрытое пространство, но и территория. В «Доме печати» все ограничено тем, что находится в рамках здания. Они сдают площади в аренду, там нет «комьюнити», это стихийно создавшееся пространство, преимущественно населенное творческими организациями различных форм собственности; есть даже, насколько мне известно, какие-то государственные коллективы.

⠀

Я думаю, что здесь комплекс причин. Начнем с того, что в Тюмени… насколько мы в некоторых вопросах передовые, настолько в других вопросах трудно маховик раскручивается. Например, с той пресловутой баней, о которой вы, возможно, знаете — «Круглая баня»… Мы успели не просто уйти вперед, но и вернуться на три года назад… Потому что проект выстрелил, но баню в результате занесли обратно в реестр федеральной охраны, а это уже совершенно другие деньги на ревитализацию, и государство отвернулось от нас. Хотя сейчас проект трансформировался в новый проект — реконструкции на улице Ленина. Недавно его даже выставляли на всеобщее голосование. На Цветном бульваре у нас выставляли варианты, как это будет выглядеть, — естественно, с баней. В том или ином виде, конечно же, произойдет изменение…

Но вернемся к «Фабрике Лофт». На тот момент уже пошла на спад игра с преобразованием бывших промышленных предприятий, потому что это всё равно на личностях держится. Департамент культуры при том руководстве имел какие-то свои приоритеты, потому что они исполнительная власть, и они не всегда могут инициировать процессы. А те инициаторы, которые горели этим, которые могли бы осуществить смычку с властью, немножко подустали. Те, кто остался на проекте (мы сейчас про «Фабрику» говорим), вероятно, не смогли бизнесу объяснить. Власть тоже не профинансировала эту идею. В то время еще не было такого механизма… Допустим, в Москве была программа, которой они руководствовались, программа по переводу бывших промзон и очистке центра города от промышленных предприятий. В Москве решения принимались сразу на самом верху, там уровень совершенно другой. Здесь у нас — если брать «Фабрику» как частный случай, да и «Дом печати» — это всё делалось снизу, то есть на уровне совершенно конкретных людей, которые живут реальной жизнью. В этом отличие от Москвы и тех проектов, которые мы знаем. Здесь еще вопрос денег. Определенно, в Москве есть чуть больше ресурсов и там чуть быстрее…

Но есть и другие причины. Приведу пример. Я в некоммерческой сфере работаю с начала 2000-х. В 2010 году проходила пресс-конференция, которая для меня стала во многом ключевой и поворотной, о том, чего не хватает в Тюмени, чтобы ее развить. Там еще поднимался вопрос, сможем ли мы стать культурной столицей, как, например, Екатеринбург, Пермь, другие города. Я посидел, послушал… Там не последние люди присутствовали: департаменты культуры, социальной защиты, молодежной политики, СМИ, — представительное было мероприятие… Так вот, они говорили о вещах, которые уже в 2002 году нам преподавали на курсах не как теорию, не как некие далекие цели, а как инструменты использования. В 2012 году, спустя 10 лет, в Тюмени здесь начинают говорить: «А не сделать ли нам так вот?» Это при том, что уже известны и работают совершенно четкие механизмы. В Перми проекты Гельмана уже закончились, а мы только проснулись. Это не хула моего любимого города Тюмени, это данность. К сожалению, по некоторым вопросам происходит отставание. Наверно, в этом и какая-то карма Тюмени, потому что в 1950-е годы здесь был такой не самый развитый районный центр, перевалочная база, а сейчас — просто небо и земля — город, который держит в хорошем смысле в напряжении и многие другие города: равняйтесь. Этот рывок в 50 лет, конечно, имеет какие-то свои особенности.

⠀

Я думаю, в Нижнем Новгороде и Екатеринбурге побольше будет…

⠀

— А Казань?

⠀

Да нет у нас нефти, вся нефть на севере, в ЯНАО, ХМАО — всё там. Я знаю только про одну «скважину» в Тюмени, которая теперь памятник на пересечении ул. Мельникайте и пр. Геологоразведчиков.

⠀

Есть достаточно, чтобы поступательно развиваться, — и это радует. Есть даже то, на что всегда сетовали — механизмы взаимодействия с исполнительной властью. А у тех, в свою очередь, есть механизмы помощи. Просто не все тренды можно снимать под кальку в столицах и в миллионниках. И, еще, какой-то творческий если проект дорогой, то надо помнить, что центральные офисы многих бизнес-партнеров находятся не в Тюмени. Поэтому, согласование — через хэд-офис. Опять же, всё зависит от конкретного проекта. Зачем искать на стороне, если есть все ресурсы дома. Надеюсь, ответил.

⠀

Я хотел бы, чтобы меня абсолютно точно поняли. Причина в том, что какие-то тенденции просто не развивались. С одной стороны, непонимание власти, зачем это нужно; с другой — непонимание бизнеса; с третьей стороны, наверно, недостаточность харизмы инициаторов, чтобы всё это объединить. И снова упомяну, что не всё можно переносить из столичного опыта. К тому же я считаю, что освоение бывших промышленных производств — не единственный путь по развитию культурного пространства.

⠀

Я хотел, чтобы мир на земле был, дети хорошо учились; это были совершенно иллюзорные идеалистические цели — сделать культурное пространство города, где было бы интересней жить. И внутреннее желание на деле доказать, что в Тюмени может быть не хуже, чем в Москве и Питере… Просто надо что-то сделать. Это на тот момент, когда мы брались. И что-то хорошее сейчас там действительно происходит. С другой стороны нам совершенно необязательно копировать какие-то модели: московские, екатеринбургские, питерские. Пусть это будет по-своему, по-нашему, но пусть они будут.

⠀

⠀

С нашей стороны было двое: это был я и Никита Куратов — фотограф, основатель фотолаборатории, курсов, школы. У нас было некоммерческое партнерство… Говоря о причинах, почему не получилось толкнуть этот проект — «Фабрику» — не было еще механизма по работе с СОНКО [Социально ориентированные некоммерческие организации]. Это механизм субсидирования, который сейчас набирает обороты и по крайней мере становится понятным инструментом для чиновников. Механизм выделения средств регламентирован, и не надо ничего особо придумывать. Если бы он был тогда, то все гарантировано бы получилось.

Но вернемся… Это было некоммерческое партнерство, мы планировали в процессе организацию юридического лица в виде автономной некоммерческой организации, оно практически было готово, но потом, в 2013 году, мы приняли решение, что Никита сам поведет этот проект.

⠀

Очень просто: там они запутались во взаимных договоренностях, не должным образом оформили взаимные обязательства и в результате…

Надо было бумаги оформлять, это всегда формализует и дисциплинирует. Конечно, с высоты положения непричастности сейчас хорошо говорить, но надо было правильно оформлять документы, чтобы потом не разбегаться.

⠀

«Круглая баня» только в виде проекта начинались. «Дом печати» только-только начали развивать, там сдавали помещения и раньше. Начало выкристаллизовываться какое-то сообщество и постоянно действующая творческая площадка со своим лицом, от которой что-то ожидают. Сейчас, я убежден, афишу о том, что будет в «Доме печати» на выходных, люди смотрят, следят за тем, кто приезжает, выступает…

⠀

«Склад № 1» — это чистой воды коммерческий проект… Склады купца Калмакова действительно привели в порядок. Качественно, но не берусь сказать, насколько аутентично. Хотя точно могу сказать, что сделано было гарантировано прилично по сравнению с тем, что учудили с реставрацией на Республики, 42 — там, где «Детский мир» у нас и музыкальная школа. Так изуродовать — так нельзя…

А «Склад № 1» делали со смыслом, с ними работал Валерий Чупер — это краевед, который очень трепетно относится к культурному наследию.

⠀

Я думаю, что «ревалоризацией» занимались и в послереволюционные времена, когда из церквей делали школы, в лучшем случае, или овощные склады. Но что я вам скажу, нашей бывшей синагоге повезло больше всего — там была музыкальная школа… Повезло еще храму, который по улице Ленина и Первомайской, там было хранилище музея Словцова и там фотофонд, кстати, находился.

⠀