Креативный центр Nowa Praga

⠀

По профессии я градостроитель. Я преподаю в технологическом университете и являюсь сооснователем архитектурного бюро a2p2, которое предоставляет консультации в сфере проектирования. Мы не занимаемся традиционным нормативным проектированием, мы — внешняя команда, которая работает с городскими инновациями и изменениями. Довольно часто наши задачи затрагивают вопросы, что конкретно можно сделать в отдельно взятом месте и как перейти от нормативного общего плана к фактической застройке и проектированию.

Мы проводим экспертные мастер-классы, иногда организуем конкурсы, консультируем клиентов как из частного, так и из государственного сектора. Мы также ориентируемся на дизайн общественных пространств. Так что во многих отношениях наша работа сравнима с ландшафтной архитектурой на западе или с чем-то между ландшафтной архитектурой, городским дизайном и городскими исследованиями.

Мы много работаем над городским дизайном. Мы пытаемся предсказать, как будет развиваться конкретная часть города в будущем с точки зрения физического пространства (то есть кварталов, общественных мест, улиц), а также с концептуальной точки зрения (что с ней можно сделать в рамках государственной политики или коммерческого развития). Поэтому мы довольно часто проводим обширные исследования того, как данное место существует, каковы траектории его развития, используя совершенно разные методы, от анализа данных до количественных и социологических исследований. Мы часто сотрудничаем с самыми разными специалистами, а затем предлагаем решения для конкретного проекта.

Еще важно то, что мы довольно часто фокусируемся на методах соучаствующего проектирования. Мы считаем, что эти методы хорошо подходят для тех задач, которые я описал выше, это очень нестандартная область, здесь подразумевается нешаблонная работа. Довольно часто люди думают, что вот есть планировщики, которые планируют, есть профессиональные консультанты, которые разрабатывают изначальную идею проекта, затем архитекторы, которые проектируют, — и очень часто все эти элементы развиваются не в диалоге. Мы пытаемся интегрировать все это в единый вид работы. И в этой работе очень важны совместное проектирование и участие, как с точки зрения идей и решений, так и с точки зрения ведения переговоров с различными заинтересованными сторонами, которые участвуют в процессе.

⠀

⠀

На самом деле таких компаний не так много… Но это нестандартный способ девелопмента, частный рынок не так работает. И для органов власти и государственных проектов это тоже нестандартный способ мышления. Они довольно часто остаются в очень безопасной зоне в отношении проектирования. Они занимаются городским планированием или задействуют какие-то элементы управления развитием города, но только с точки зрения предоставления общественных услуг, чтобы построить дороги, создать парки общественного транспорта или школы.

То, о чем я говорил, — нестандартные вещи, которые нам приходится делать довольно часто в сотрудничестве с другими заинтересованными сторонами, НПО, частным сектором. И их очень сложно осуществлять тому, кто является полностью государственным сектором или 100%-м частным сектором. Может быть, частным рынкам это немного проще, но на самом деле, они тоже могут быть очень консервативными, потому что эти парни работают по принципу «получаешь кредит в банке и разрабатываешь приемлемый для банка проект, возвращаешь инвестиции». Они склонны минимизировать риски. А довольно часто многие нестандартные проекты — это проекты высокого риска.

⠀

Я думаю, что это своего рода испытание. Для нас главная проблема обычно в том, чтобы убедить людей, что наша работа может принести пользу, объединить эти две точки зрения. Мы должны, если говорить в терминах рынка, создать для себя нишу. Наша работа экспериментальная и по моему опыту, и по словам моих коллег. Никто не любит эксперименты, с ними обычно негативные ассоциации. Вы говорите: «Я хочу экспериментировать и могу принести что-то хорошее», а подавляющее большинство находящихся у власти людей и участников рынка скажут: «Нет-нет, у нас тут все серьезно».

⠀

Это концепция перепланировки и реставрации индустриального здания при поддержке властей Варшавы. Они провели огромный конкурс на строительство, но у них не было представления о том, что на самом деле делать с местом с точки зрения деятельности. Еще одна причина — они приклеили на проект ярлык «креативный центр», но не имели при этом представления о том, каким творческий центр на самом деле может быть. И они сделали это дважды, потому что это уже второй такой проект в Варшаве.

Здесь большую роль сыграла поддержка одного из сотрудников городской администрации Варшавы Катаржины Бронска. Она решила задействовать больше ресурсов и заказать дополнительные исследования, получить выводы, основываясь на которых можно было бы сформулировать программу будущего культурного центра. Я подумал, что это, вероятно, может быть интересным способом осуществить подобный проект, потому что мои знания довольно часто основаны на экспериментах. Идея заключалась в том, чтобы учиться на опыте других, пытаться понять, каковы будут общие правила функционирования центра, и затем на этом основании давать рекомендации по условиям использования финансирования, управлению, способу организации. Похоже на создание двигателя для всего проекта.

⠀

Правый берег, район Прага, по мнению многих жителей Варшавы, считается худшей ее частью. Им пренебрегают, он населен людьми с более низким доходом, более низкими квалификациями, поэтому на протяжении многих лет его всегда рассматривали как некую менее достойную часть города. По правде говоря, положение начало меняться, но эта джентрификация действительно имеет место, я бы сказал, она прогрессирует очень активно и происходит в определенных частях Праги. Там появляются, скажем так, зоны «новых денег». Но с другой стороны, есть все еще много людей, которые там родились, выросли и получили образование, и получается смесь из этих зон и мест, которыми до сих пор пренебрегают. У местных жителей все еще есть социальные проблемы. В этом районе осуществлялось много инициатив по улучшению ситуации, программы ревитализации. Здесь шла очень активная реструктуризация, над которой работали местные НПО и жители, они пытались не только сохранить характер, но и защитить уровень жизни этого конкретного района. И также важно понимать, что джентрификация или «колонизация» Праги происходит посредством появления мест, которые более характерны для левого берега Варшавы. На самом деле эта джентрификация довольно часто ассоциируется с владельцами собственности и застройщиками.

Произошло многое, и произошло на двух уровнях. Во-первых, перестраиваются большие территории, например, бывшая фабрика покупается застройщиком, затем выкупаются ближайшие отдельные или многоквартирные дома. Довольно часто жителям говорят покинуть помещение, а затем их квартиры перестраивают и ремонтируют для продажи более богатым людям. Но скорость этих изменений различна.

И еще стоит понимать, что Прага возникла и долго существовала как место мелкого производства и ремесла. Это давняя местная традиция. Здесь много торгуют на улице, на уличных рынках, развалах, и когда-то люди приезжали сюда торговать даже из-за пределов Варшавы. В этом районе много действующих объектов подобного рода.

Что еще… Набережная Праги. Здесь много зеленых зон, в основном на правом берегу реки. Их расположение тоже обусловлено традицией. Это места для отдыха и развлечений, например на правом берегу рядом со Скарышевским парком расположен зоопарк.

Получается смесь традиционного бедного, но привлекательного района с вкраплениями областей джентрификации. Город начал стремиться извлекать пользу из этой истории. И, конечно же, стоит помнить, что в 1990-х, на рубеже 1990-х и 2000-х, это было место оживленной ночной жизни и баров, которые постепенно здесь появились. Но теперь это больше клубная зона. Но все же в этом районе присутствуют признаки художественного андеграунда.

Таким образом, здесь образовалась смесь различных видов деятельности и город начал пытаться извлечь из этого выгоду. И некоторые из ранних проектов пытались включить этот творческий акцент. Например, один из них — Музей Праги. В основном это было просто место собрания документальных свидетельств об истории района. Но довольно маленькое. Оно до сих пор действует как некий местный культурный центр.

Городские власти создали в районе творческий кластер, но он состоял по сути просто из отремонтированного многоквартирного дома и современного офисного здания. Первоначально предполагалось, что это будет своего рода творческий кластер для искусства, маркетинга, информационных технологий, но оживить это все не очень получилось. Теперь, по сути, это можно назвать офисным кварталом, который сдается в аренду для креативных фирм. Но он работает как обычный офис, я бы сказал, с небольшим творческим налетом.

Если говорить о коммерции, был бывший водочный завод. В нем создали что-то вроде коммерческого торгового центра / офисного блока, предназначенного только для креативных индустрий. У Google там недолгое время был креативный центр, но я думаю, что он был больше для брендинга, а не реальной работы.

В такой вот ландшафт городские власти принесли свой новый проект. Они решили, что проведут ремонт двух бывших складских помещений на улице Таргова и создадут там места для деятельности ремесленников и других творческих предприятий. Поэтому их первоначальная работа — фактически начать адаптировать здания к такого рода функции. В то же время город начал подготовку к архитектурному конкурсу. Таким образом, они добавили дополнительный компонент к проекту. Они запустили этот новый способ перепрофилирования здания, добавили новый, скажем, культурный или институциональный вспомогательный элемент, что довольно интересно.

Это здание, о котором я говорю, расположено очень близко к Ингенерской улице, где уже есть частный креативный кластер — он тоже располагается в переоборудованном индустриальном здании. Этот кластер на Ингенерской, скажем так, представляет намного более старую традицию, но он совершенно не зависит от города. Там известный дизайнер вложил в создание места свои собственные деньги.

⠀

⠀

Да! Вы знаете, это довольно показательно для многих проектов городских властей — их координирует компания, которая управляет городской собственностью, и они реализуют очень шаблонный способ управления зданиями. Они, например, закрывают парадные двери и позволяют входить только людям, которые арендуют офисы. Потому что они думают: «Это же такой опасный район, все эти ребята, пьющие капуччино и работающие в сфере IT, не будут рады, если к ним в здание зайдут местные». Это уже большая причина для конфликта между местными жителями и теми, кто арендует эту недвижимость. Это как бы столкновение культур.

Кроме того, было очень трудно найти управляющего для центра, они не могли найти подходящую компанию из частного сектора, которая могла бы прийти и разработать другую стратегию управления этим имуществом, сделать его немного более открытым и интегрированным. Так что теперь это почти такая мини-крепость, она предназначена для творческих индустрий, но полностью отделена от того, что вокруг.

⠀

— Как вы думаете, что нужно сделать, может быть, на уровне процесса, инициированного муниципалитетом? Я брала интервью у представителя Toplocentrala, это проект, который сейчас пытаются завершить в Болгарии. И у них есть совет, состоящий из лидеров различных творческих сфер, который как бы контролирует проект и осуществляет исследования. Они тоже консультируют, но в то же время ведут совместную работу и активно участвуют в реализации проекта. Вы можете рассматривать что-то подобное в качестве способа сделать центр более близким для местного сообщества, более демократичным и открытым?

Я думаю, этот подход очевиден и мы его используем во многих других проектах. Не только для конкретно этого творческого центра, а в целом при организации процесса проектирования, в том числе соучаствующего.

Это сочетание двух факторов. Один из них заключается в том, чтобы действительно, как вы уже упоминали, иметь договоренности с людьми, работающими в нужной сфере. Мне кажется, много недоразумений проистекает из ситуации, когда вы проектируете что-то, что не до конца понимаете, либо работаете с предустановленными шаблонами, которые фактически бессмысленны при проектировании конкретных зданий или учреждений. Потому что создавая что-то вроде творческого центра, вы не проектируете здание, вы проектируете и строите учреждение, которое должно работать, и это одна из самых трудных задач.

Это то, с чем мы столкнулись в работе над проектом в районе Прага. Мы услышали «творческий центр», но это пустой знак, ведь креативность — это чрезвычайно огромная область. В процессе мы выяснили, что речь идет не только о творчестве, что они также хотят включить в это пространство ремесленников. И здесь опять повторяется первоначальная ошибка, к ремесленникам относятся очень обобщенно: «ремесленники! вау! тут будут ремесленники! как креативно!» Но на самом деле это опять же очень разнообразная область, как с точки зрения специализаций, так и с точки зрения индивидов, социального и экономического подхода к ремеслу и работе. В результате исследований (и это включало интервью, семинары и всю работу предыдущих исследователей) мы выяснили, что есть, например, разделение поколений старших и молодых мастеров, есть традиционные ремесла (которые на самом деле исчезают), они институционализированы, и у их представителей есть преимущества нахождения в профессиональных союзах. Конечно, у всех разные специализации, у некоторых дела идут лучше, у некоторых хуже, но в целом они находятся в упадке.

Идет масштабная дискуссия о передаче знаний между поколениями этих мастеров, у некоторых это хорошо получается, а у некоторых совсем нет. Существует общая экономическая ситуация, которая ставит этих деятелей в положение, когда они не хотят перебираться в какие-либо новые, блестящие творческие центры. Им довольно удобно работать так, как они уже работают. Их бизнес-модель не позволяет им, например, комфортно переместиться в новое пространство и работать с минимальной прибылью. Они платят по льготным тарифам в уже существующих для них местах. И тут город предлагает им: «Смотрите, вы переедете в этот новый блестящий центр!» Конечно, их ответ: «Вы издеваетесь? Я не собираюсь этого делать, я же тогда убью свой бизнес». Или, например, в своей работе они очень прочно встроены в местные социальные связи. У них есть свои клиенты, которые знают, где они живут, работают, и они потеряют средства к существованию, если переедут в какой-то творческий центр.

Итак, первоначальная идея города состояла в том, чтобы создать места для этих людей, поместить их в креативный центр, и это была абсурдная идея. Но потом, например, мы узнали, что существует огромное движение новых ремесел. Есть люди, я бы их назвал промышленные дизайнеры, у них другая позиция. Некоторые из них связаны со старыми мастерами, новое поколение, которое движется по тому же пути, встраивается в ткань города. Но некоторые из них — люди, которые не имеют опыта в ремеслах и сами пришли в эту сферу. Они самоорганизуются. Но они тоже говорят: «Почему мы должны туда переезжать? Что вы нам предложите? Может, вы просто дадите нам выставочный зал?» Или, как мы узнали из интервью, им, возможно, нужно какое-то общее пространство, где они могут встречать и обучать новых людей, но они не хотят перемещать свое собственное ценное оборудование в это конкретное место.

Вот такие глубокие знания о деятельности учреждения, которое вы создаете, вы должны получить, прежде чем запускать процесс программирования. И это, я думаю, одна из самых больших проблем, с которыми мы сталкиваемся на всевозможных проектах — люди не обращают внимания на исследования. И когда я говорю «исследования», это на уровне данных, на уровне интервью, на уровне семинаров, а также на уровне способности абстрагироваться от темы исследования. Потому что когда вы разговариваете с конкретным, скажем, мастером, художником, человеком, который чем-то занимается, он тоже ведет свою игру. С одной стороны, он представляет свою профессиональную позицию, но с другой он работает на собственную выгоду. Так что, погружаясь в контекст, вы обнаруживаете различные напряженные отношения и конфликты интересов. И если посмотреть на наш творческий центр, ребята в нем делают тяжелую работу. Я имею в виду, им нужно точное оборудование, некоторым нужна закрытость, у них есть свои ремесленные мастерские и им не нужна аудитория, им просто нужно рабочее пространство.

Я помню дискуссии с Мацеем Тшебеньским, с которым вы беседовали, он, как вы знаете, междисциплинарный художник. Он сказал, что ему не нравится идея такого рода демократии в подобных местах, потому что очень трудно направлять и поддерживать все эти сложные управленческие решения. И напряжение неизбежно возникнет, когда место начнет функционировать.

Итак, второй совет, после проведения исследования на местах, заключается в том, что, проектируя пространство, вы должны поставить себя на место человека, который будет им управлять. Поэтому многие успешные центры создаются не консультантами, а человеком, который будет заниматься управлением и улучшением. Как мы узнали, ситуация с проектом Art_Inkubator сложилась намного лучше, чем в Праге, потому что там уже был куратор. Нет, «куратор» здесь не совсем подходящее слово. В нашем контексте это скорее человек, который будет управлять учреждением. Возьмет на себя ответственность не только за управление, но и за создание пространства, проинструктирует людей, которые собираются его проектировать.

Итак, мы собрали много информации. Мы создали что-то вроде инструкции, но потом почувствовали, что, если нет человека, который в этой инструкции разбирается, а мы просто возьмем и соберем знания в кучу, то в работе учреждения будут риски. Чемпион должен быть уже на месте — это второй совет.

И в-третьих, очень полезно получать хорошие технические советы. Вы должны понимать, что всем процессам сопутствуют особые требования с точки зрения деятельности, доступа, технической инфраструктуры. Это касается, например, электрических установок, противопожарной защиты, безопасности, повседневных требований к эксплуатации зданий, а также услуг, которые вы должны предоставлять, но которые могут быть кому-нибудь переданы. Например, если вам нужно перевезти тяжелое оборудование, вы должны знать, нужно ли вам проектировать лифты или нет. Учитывайте, представителей каких профессий вы хотите разместить в здании. Они сразу скажут вам, что им не нравится, например, верхний этаж. В том проекте, о котором я вам рассказывал, была идея открыть ресторан на верхнем этаже одного из зданий. Мы проконсультировались с управляющими действующих ресторанов в Варшаве, спросили что они думают об этом, и они сказали: «Знаете, это чепуха, не делайте этого, ресторан обанкротится не открывшись». Вот такая была неудачная изначальная идея.

Кроме того, при разработке технических требований к зданию вы должны понимать, какова нагрузка на конструкцию. Некоторые из элементов конструкции могут быть гибкими, другие — нет. Если вы разрабатываете программу и вы тот самый человек, создающий начальную стадию проекта, то вы должны быть в состоянии, как я уже сказал, понимать потенциальных партнеров и тех, кто будет работать и собирать знания путем обширных исследований.

⠀

⠀

Да, это типичный пример. Чем сложнее учреждение, тем выше требования. Помните, что мы работаем на городское учреждение, здесь требования намного выше. Но с простым зданием требования не такие высокие. Я имею в виду, что если вы делаете низовой кластер для ребят, которые работают по три-четыре человека и просто хотят собираться и что-то вместе мастерить, вам не нужно проводить обширные исследования. Вы можете сделать все намного проще. Вы идете и говорите со своим другом-архитектором, просите его проверить, законно ли покупать такое-то здание, каковы основные требования, которые нужно выполнить заранее, обсуждаете, как можно организовать пространство. Расставляете всю свою технику, обеспечиваете безопасное хранение, проверяете, работает ли в здании туалет. Но, тем не менее, даже если масштаб меньше, вам все равно придется выполнить эти основные шаги. Так что проведите исследования, подумайте, кто будет управлять зданием и кто будет оплачивать аренду и электричество, проверьте, есть ли у вас базовая проводка и безопасно ли пригласить людей внутрь для организации вашей выставки.

⠀

Проводились исследования с разными людьми. Если говорить об общественной работе, глубоких местных исследованиях внутри сообщества как такового, мы общались с ремесленниками, которые фактически управляют художественными центрами или являются местными лидерами. Это было что-то вроде специализированных консультаций. Затем мы проводили исследования конкретных кейсов, общались с владельцами аналогичных площадок, говорили с управляющими коворкингов, потому что это был один из вариантов, который мы рассматривали как бизнес-идею. Например, мы разговаривали с людьми, которые работают в фаблабах.

Мы ориентировались на тех, кто может быть заинтересован в подобных продуктах и проводили с ними обширные исследования. Мы спрашивали, что им потребуется для переезда в такое место. Например, какую арендную плату они ожидают или смогут заплатить; каковы их предпочтения с точки зрения деятельности. Мы также задействовали более традиционные способы. Например, анализировали, что с чем может соседствовать непосредственно близко и на более широком уровне, с точки зрения ремесел, искусства, художественных учреждений и т. д. С точки зрения коворкинг-пространства. Мы проводили исследования рынка. Просто чтобы понять, в каком микрокосме это место будет существовать. Будет ли это что-то совершенно новое или интегрированное. В любом случае, всегда нужно проводить обширное исследование рынка, с помощью различных способов сбора информации.

⠀

Помните, что наша часть — составляющая более крупного проекта и, насколько я понимаю, отдел экономического развития и люди из администрации готовы начать эту работу, связаться с местными жителями. У нас была пара дискуссий с людьми, которые работают с ними напрямую. Например, уже проходят поквартирные обходы. Еще, есть такой общественный центр «Красный Велосипед», который тоже уже начал с нами сотрудничать. Они поддерживают людей, которые находились в специальных учреждениях, бывших заключенных, бездомных. У них уже есть хостел для взрослых и полевая кухня, где они продают дешевую еду и в то же время способствуют социализации этих людей. И мы уже сотрудничаем как в целях исследований, так и информирования людей и начала какой-то координации между центром и его потенциальными будущими пользователями.

Но нашей главной целью было провести исследование рынка и помочь с созданием программы центра. Мы работали над этим компонентом. Но я согласен, что общественный процесс должен идти. И на самом деле сейчас идет большая дискуссия о том, как его проводить, потому что чем больше я работаю и чем больше мы видим подобных проектов, тем меньше кажется эффективность проведения семинаров или такого рода краткосрочного участия в исследовательских проектах.

Самые успешные методы основаны на идее, что вы строите более значимые, долгосрочные отношения с людьми, которые проживают в этом районе. Если обратиться к теории социальных связей и ее элементам, то можно заключить, что лучше всего выстраивать контакты с местными лидерами, обладающими авторитетом в сообществе. Но также важно понять, кто именно составляет местное сообщество. Я хочу еще раз подчеркнуть, как профессионал, который работает с вовлечением общественности: это та же самая ошибка, которую мы совершаем со словом «креативный», мы используем общий термин «сообщество». Но это не однородная группа. Есть разные люди, которые здесь работают, представляют разные группы интересов. И очень важно понять, кто живет в районе, но также и кто будет пользователем пространства, потому что эти две группы могут быть совершенно разными. Могут быть люди, которые просто случайно используют пространство. Но для них, что бы вы ни делали, оно не будет легко доступным. Есть люди, которые непосредственно используют центр, но есть люди, которые приезжают из других районов Варшавы.

Вы должны быть очень внимательны к тому, что станет основной идеей пространства, которое вы создаете, хотя бы отчасти это предвидеть. Потому что жизнь пишет свои собственные сценарии. И мы планируем, но только на опыте подтверждаем, как место живет и функционирует. Как я уже сказал, очень важно понимать, проводить исследования и пытаться оценить, в каком месте вы работаете. И сообщество, с которым вы сейчас общаетесь, изменится.

Вы будете разговаривать с мастерами или художниками, будете пытаться понять, кто эти люди, которые используют это пространство. И, может быть, придете к тому, что полная демократия не будет лучшим вариантом для творчества. Или, может быть, вы создаете что-то, что на самом деле предназначается для узкой группы людей. Тогда у вас будет элемент открытости, но какая-то часть вашего пространства будет закрытой, зарезервированной для группы художников или ремесленников. Например, люди, которые делают дорогое, созданное вручную оборудование для очень маленького количества клиентов. И если вы разместите их на главной улице города, они скажут: «вы знаете, расположение не имеет значения, если мы продаем 80% своей продукции через Интернет и нам просто нужен небольшой выставочный зал, где клиенты могут посмотреть товар. И это все. Нам не нужно быть заметными, потому что люди уже знают нас как лучших в городе». Вот, например, один из уроков, которые мы извлекли.

⠀

⠀

Опять же, здесь все восходит к пониманию того, с чем вы имеете дело. Необходимо хотя бы попытаться понять, в каком направлении двигаться с клиентами. Именно так мы работаем, проводим тщательное исследование всех аспектов темы, с которой имеем дело. Исходя из этого выбираем первичное направление движения, затем формируем список людей, с которыми нам нужно поговорить.

И довольно часто нужные знания уже включены в городской трудовой кодекс или вытекают из того, под какую деятельность разрабатывается проект. Итак, в основном, вы черпаете информацию из списка профессий, из понимания работы, а также из личного общения с людьми. Часто срабатывает принцип снежного кома, когда в процессе общения с одним человеком он рекомендует следующего и так далее. Вы также находите новые контакты в ходе собственных исследований деятельности в районе. И все это произрастает из попыток понять тему, с который вы работаете, и, как я уже говорил, это происходит всегда, когда вы стараетесь понять, что делают другие люди, что они сделали.

В данной ситуации у нас было преимущество ранних исследований, которые проводились другими группами. Мы нашли, например, карту современного ремесла. В Музее Праги была очень интересная выставка, которая рассказывала, как работают ремесленники. То есть, другие исследователи уже провели множество интервью и опубликовали каталог ремесленников, нового ремесленного движения.

Например, из этой истории города мы узнали, что предыдущий кластер ремесленников сформировался на бывшем заводе авиационных запчастей, который был им предоставлен застройщиком. Но когда застройщик решил продолжить свой проект, ремесленников оттуда выгнали. Нам удалось найти людей, которые организовывали тот кластер, и мы связались с ними через социальные сети. Это похоже на детективную работу — вы должны найти информацию, найти людей, потому что вы строите видение своего будущего учреждения.

И вы должны играть в эту игру с людьми, которые являются вашими крупными инвесторами. И то же самое с местными партнерами. Так что скромность, любопытство, открытость и чуткое восприятие мира очень помогают. Когда вы проводите подобные исследования, вы проходите междисциплинарную трансформацию, становясь исследователем или социологом, что, как я сказал, необычно для проектировщиков и архитекторов. Таков наш подход, он очень помогает, хоть и необычен в нашей сфере.

⠀