Константин Погорельский

При создании настоящего сборника переводов перед нами стояла довольно сложная задача — попытаться в ограниченном числе статей отразить всю палитру изысканий ревитализации индустриальности с помощью культурных механизмов. При этом этот опыт должен обладать характеристиками практической применимости, чтобы он мог быть использован коллективами, занятыми аналогичными вопросами в рамках «Лаборатории индустриальности» и в то же время иметь достаточную теоретическую глубину для более академичной части читателей сайта Уральской индустриальной биеннале.

И еще один проект Евросоюза, посвященный ревитализации промышленных объектов в Центральной Европе и промышленному туризму — InduCult2.0. На сайте проекта довольно много материалов о кейсах внутри него, но мы взяли к переводу часть программной статьи, раскрывающей его идеологию и цитирующую опыт множества локаций, а также кейс города Печ, Венгрия.

Исследование креативного сектора графства Ярра Рейнджес, Австралия, проведено компанией BYP Group по заказу Управляющего Совета графства с целью стратегического планирования его развития. Ценно оно как с точки зрения отражения «креативных» реалий такой не самой известной в мире ревитализации индустриальности страны, как Австралия, так и в качестве практического руководства по проведению подобного рода исследований. Кроме графства Ярра мы взяли из этой работы и другие австралийские кейсы: Морнингтон, Бендиго и Голубые Горы.

Кейс пространства «Каапели», Хельсинки, Финляндия. Кейс раскрывает опыт управляющей компании, распоряжающейся двумя крупными культурными центрами, расположенными в бывших фабричных зданиях. В пространстве размещено более чем 300 креативных арендаторов. В работе показана история самостоятельного взаимодействия компании с арендаторами и ее участие в программе Катализатор, проекта Creative Lenses инициированного Европейским Союзом. Кейс выбран из множества аналогичных проектов программы, представленных на сайте creative lenses.

Исходя из вышесказанного, мы постарались максимально сократить число описательных работ, построенных по принципу «как было и как стало»; нам показалось важным наличие в исследовании определенного проблемного поля и, в идеале, механизма решения. В этом смысле наиболее ценными статьями сборника являются:

Еще одно соображение, которое довольно сильно повлияло на выбор материалов — география. Очень хотелось, чтобы в выборке присутствовали максимальное число опытов со всех континентов. Этого удалось добиться, несмотря на то, что наибольший массив исследований ревитализации индустриальных объектов посвящен в первую очередь Европе и Северной Америке по вполне понятным причинам. Но здесь, как ни странно, подспорьем стало другое наше желание — искать материалы максимально приближенные к нам по времени. Именно последние несколько лет наблюдается увеличение числа работ, посвященных нашей теме из разных регионов мира, не всегда самых индустриализованных. Одна из самых интересных работ в этой связи — статья «Дизайн-активизм в индонезийской деревне» Александры Кросби — рассказывает о двух низовых дизайн-инициативах, основанных на индонезийских ремесленных традициях работы с бамбуком, встроенных в современную экологическую повестку.

Еще одна работа в этом ряду — статья «Принять или оспорить городскую регенерацию? Неоднозначность художественной и социальной практики в современном Йоханнесбурге». Здесь автор анализирует две разные практики взаимодействия современных художников с властью, инициировавшей ревитализацию некоторых районов африканского города. Одна стратегия основана на критике властных решений и поддержке художественными средствами пострадавших в результате джентрификации слоев общества. Другая — опирается на властные решения в попытке придать ревитализационным процессам художественное измерение.

Вообще, вопрос понимания ревитализации индустриального наследия в разные периоды времени — один из самых интересных. Стало уже общим местом начальной датой считать появление идеологии «креативных индустрий» и отмерять время начала этих процессов с начала двухтысячных годов. В академическом мире, наверное, это так, точка отсчета — работы Ричарда Флориды и Чарльза Лэндри, но на практике ревитализационные процессы происходили задолго до этой точки и очень сильно изменились после нее. В этой связи, нам было интересно рассмотреть историческую перспективу ревитализации и ее следствия. Такая возможность нам была предоставлена в книге «По ту сторону ржавчины: город Питтсбург и судьба промышленной Америки», отражающей процессы с 1910 по 2014 года и описании одного из проектов преображенного Питтсбурга — «Реки стали». Кстати, завершение книги «По ту сторону ржавчины…» оставляет нас с городом, совмещающим постиндустриальность его нынешней экономики с индустрией добычи нефти гидроразрывом, которая сейчас переживает не лучшие времена и может ввергнуть город в новый виток переосмысления. Мы не смогли пройти мимо эмоционального выступления сенатора Джона С. Остина, сравнивающего судьбы двух «ржавых поясов» Германии и США, не в пользу последнего. Но, чтобы не создавалось иллюзий по поводу беспроблемности нынешнего состояния Рурской области Германии, здесь предложена статья «Бремя вечности? Наследие, идентичность и „великий переход“ в Рурском регионе». Для демонстрации современных сдвигов парадигмы «ревитализации» мы привели перевод статьи «Озеленяя неолиберальный город? Городское устойчивое развитие и выборочная неолиберализация в Манчестере и Нанте».

В этой статье вскользь затрагивается проблема ловушки джентрификации, которая в свое время вызвала серьезный разворот теоретической и практической мысли при рассмотрении ревитализации промышленного наследия. Суть ловушки заключается в том, что запуск процессов преобразования промзон приводит к повышению стоимости земли и недвижимости и стоимости жизни для их обитателей, и постепенно к их вытеснению. Материалов, описывающих подобные кейсы, — бесконечное множество; мы выбрали два из них: испанские кейсы Бильбао и Барселоны, — для того, чтобы показать как, отталкиваясь от этих случаев как бенчмарков были осуществлены преобразования Нанта во Франции и Белу-Оризонти в Бразилии.

Более оптимистичный взгляд на возможности ревитализации без попадания в ловушку джентрификации представлен в анализе опыта преобразования набережной Гетеборга, Швеция, где этот баланс существует, но находится в постоянном неустойчивом равновесии. Ценность этого анализа еще и в том, что он рассматривает тему через призму сосуществования традиционных и новых «креативных» бизнесов наполняющих локацию.

В статье, посвященной музеефикации текстильной фабрики в городе Ахмедабад, Индия, демонстрируется как стратегия отражения прошлого, реализованная в городе и музее и построенная в полном соответствии с международными институализированными политиками урбанизации и «креативной экономики» сконструировали репрезентативную картину, скрывшую за собой религиозные противоречия мусульманских и индуистских общин города.

Очень интересный микро-опыт взаимодействия «креативного класса» с маргинализованным сообществом бывших рабочих окраин представлен в статье «Работа с наследием в рамках постиндустриальной реновации и социальной инклюзии в Амстердаме». Чрезвычайно занимательно следить как художественное осмысление повседневности рабочего класса, поддержанное европейскими грантами, встречает у представителей последнего раздраженное недоумение.

К критическим можно отнести статьи описывающие опыт ревитализации некоторых районов Дели и Осаки, в первом случае разрушающий сообщества уличных артистов индийского города, во втором просто изымающий из общественной памяти место жизни рабочих, сотворивших индустриальное чудо Японии.

Понятие «устойчивого развития» довольно сильно сдвинуло повестку ревитализации с эстетической и сугубо экономической стороны вопроса в сторону «человеческого измерения» процесса. И здесь у нас довольно большой массив исследований, который можно условно разделить на критическую часть, вскрывающую неоднозначность ревитализационных изменений и часть, посвященную описанию механизмов преодоления отчуждения между нынешними жителями преобразуемых пространств и планами их облагораживания.

Наконец, чтобы дополнить палитру особенностей ревитализации, мы включили сюда статьи о музыкальных фестивалях в городе Сент-Этьен, Франция, развитии аудиовизуального района аргентинской столицы Буэнос-Айреса и неколлективных обществах художников района Фотан в Гонконге.

Еще одна тема, которая вскользь затрагивалась в предыдущих материалах, — взаимодействие ген. планов и идеологии ревитализации городов с художественными и местными сообществами рассмотрена в кейсах Стамбула, Варшавы, Тайбэя, Пекина- Шанхая-Чунцина.

В подборе статей мы старались придерживаться еще одного принципа — привязанности историй к определенным локациям, но в нескольких случаях не смогли избежать перевода обобщающих работ по разным причинам. Для того, чтобы показать особенности ревитализации в малых городах и алгоритмы решений, привязанные к этим особенностям мы включили к переводу предисловие к книге «Небольшие города с большими мечтами. Креативные стратегии плейсмейкинга и брендинга». Поскольку у нас представлено не так много работ о замечательном контексте ревитализации, который дала нам Латинская Америка, мы включили сюда статью с говорящим названием «Джентрификация в Латинской Америке». Наконец, нам показалась очень интересной тема странового бренда и его искажающего влияния на креативные индустрии и мы сочли небесполезным материал «Cool Japan» как новое будущее постиндустриальной Японии?"; статья становится особенно интересной, если вместо Японии поставить «Россия», а вместо «манга» и «аниме», «матрешка» и «балет».

Наконец, самый большой массив работ, который мы бы хотели представить — это переводы статей из книги-сборника под редакцией Мирны Брейтбарт 2013 года «Креативная экономика в постиндустриальных городах». Почему мы взяли так много материалов из этого сборника? Во-первых, потому что он основан на ценности местных сообществ при преобразовании индустриального наследия. Это тот момент, который сейчас является основой современного дискурса ревитализации и которого остро не хватает в российских дискуссиях о постиндустриальности. Во-вторых, почти все статьи в нем довольно инструментальны; практически любая статья дает пример того или иного механизма взаимодействия с местными сообществами. Это особенно ценно для нас, памятуя о практикоориентированном характере нашего исследования. Наконец, опыты, рассмотренные в сборнике, очень разнообразны и географически и с точки зрения размеров локаций. Мы не будем здесь подробно аннотировать содержание работ, просто перечислим локации. Город Барнсли, Великобритания, в котором работа на угольных шахтах сменилась трудом на «новых шахтах» колл-центров. Далстон — район восточного Лондона, населенный сейчас выходцами из Азии. Малый город Холиок, штат Массачусетс США: исследован процесс отсутствия связи привозной культуры по отношению к местному латиноамериканскому контенту. Ливерпуль во время и после «культурной столицы» Европы: как стратегия и политический дискурс организаторов мероприятия создали «реальность» не совпадающую с «реальностями», создаваемыми местными художниками на основании местных социо-культурных обстоятельств. Ревитализация малого промышленного города Провиденс в Род Айленде, США: подробно рассмотрены взаимодействия городской власти, сделавшей при ревитализации ставку на культуру с «привозными» извне и «доморощенными» художниками. Наконец, положительная практика государственно-частного партнерства с алгоритмами решений для малого города Питерборо в Канаде.