Фатима Вила Маркес

Введение

Данная статья базируется на гипотезе, что явления джентрификации и перенаселения, возникающие вследствие разрастания влияния городской политики в области предпринимательства — предпринимательского поворота⁶, — не обязательно и не исключительно связаны с интернетом 2.0 и с расцветом массового туризма в этих городах, но являются событием, о котором давно предупреждали в отечественных и международных академических кругах практически десятилетия назад, и которое совпадает с критическим пересмотром моделей культурного роста главных городов мира в целом и Барселоны в частности. Чтобы подтвердить эту идею, был предпринят библиографический анализ основных документальных источников, таких как мемуары, сметы, официальные и академические документы, а также контент-анализ основного медиа-дискурса по этой теме.

На практике эти процессы в сочетании с новыми тенденциями упрощения передвижения людей внутри и между странами, например, за счет бюджетных авиакомпаний, имеют следствием увеличение количества туристов в основных городах мира. Такие места, как Барселона сегодня стоят перед решением задачи стабильности нынешней политики роста, которая уже более 25 лет ориентируется на так называемый городской маркетинг⁴ и которая сейчас сталкивается с негативными последствиями этой интенсификации: среди них перенаселенность, потеря престижа города или — как утверждается в настоящей работе — процессы джентрификации⁵, в ходе которых исторические центры зачищают от традиционных жителей, чтобы превратить город в нечто вроде огромной туристической резиденции. Все это в пику усилиям муниципальной консистории, которая впервые решает справиться с задачей установления границ этих явлений, учитывая, что нельзя пренебрегать экономическим бумом, созданным по так называемой «барселонской модели».

Появление Интернета и, прежде всего, расширение так называемой сети 2.0¹ привело к упрощению процесса создания и публикации контента в сети и, вместе с тем, к целому парадигмальному сдвигу от передачи однонаправленных сообщений в сети 1.0, или сети традиционной, к постепенному обобщению взаимодействия между онлайн-агентами. Это новая форма обмена, в которой потребители одновременно являются создателями и распространителями контента (сеть 2.0 или 3.0). Данный факт привел к росту некоторых платформ, которые под прикрытием так называемой коллаборативной экономики², ведут к ослаблению традиционных моделей развития бизнеса и обогащения, что свидетельствует в пользу так называемой неформальной экономики и умножению форм обмена товарами и услугами между людьми. Хотя это явление и привело к преобразованию почти всех секторов экономики, но имело особое влияние в секторе туризма за счет становления таких платформ, как Booking и, в большей степени, Airbnb, которые предоставляют возможность каждому жителю города сдать дом или часть дома в аренду туристам значительно ниже цены гостиничного рынка.³

6 Harvey, D. The Condition of Postmodernity. London, 1989.

5 SORANDO, D. y ARDURA, A. First we take Manhattan. Barcelona: Catarata, 2016.

4 MUÑIZ MARTÍNEZ, N. y CERVANTES BLANCO, M. "Identity and Marketing of Cities. Information Communication Technologies and City Marketing. Digital Opportunities for Cities around the World" en M. Gascó y T. H. Torres. Nueva York: Editorial IGI Global, 2009.

3 LASSITER J, y RICHARDSON, E. Airbnb. Case Study. Harvard Business Review, 2011; WU, S., LEE, F. Y REINARD, J. (2012): Airbnb. ECONOMICS 106T. UCLA, 2012.

2 BOTSMAN, R. y ROGERS, R. What’s Mine Is Yours. The Rise of Collaborative Consumption. New York: Harper Business, 2010.

1 CASTELLS, M. La galaxia Internet. Barcelona: Plaza y Janés, 2001; La Sociedad Red. Madrid: Alianza Editorial, 2006; KOTLER, P. Marketing 3.0. Madrid: Lid, 2012.

После кризиса фордистской модели производства и кейнсианского государства всеобщего благосостояния главные города мира с Лондоном во главе должны были столкнуться с проблемой безработицы, эмиграции и урбанизации городов.⁷ С конца 80-х годов эта проблематика вызывает обострение городского вопроса в экономических дебатах, повлекших за собой не только феномен роста муниципальных прав и возможностей и конкуренции между столицами⁸ в ущерб традиционной модели государственного централизма, но и движение, которое ставит культуру в центр производства капитала⁹, понимая ее как товар или услугу, приводящую к прямой экономической выгоде городов либо посредством имиджевых стратегий по привлечению туристов (брендинг и городской маркетинг), либо непосредственно как отрасль или сектор экономического развития — так называемые креативные индустрии или города.¹⁰

Во второй половине XIX и начале XX веков Барселона пережила мощное развитие промышленности, которое при централистском отношении национального правительства обеспечивалось совместными действиями местных элит и муниципальной власти по созданию и улучшению услуг и созданию престижных институтов. Хотя франкизм и притормозил эту линию, но приход демократии оживил предпринимательскую активность элит с тем, чтобы была разработана одна из самых передовых моделей делового города.¹⁹

В случае стратегического планирования культуры города Барселоны в частности, многочисленные авторы проанализировали феномен, который хотя и схож частично с моделью других современных городов и имеет в 1990-х свою точку отклонения в возрождении городов, но подвергся фундаментальному влиянию традиционного экономического и политического предпринимательского класса задолго до этого. Олигархия, которая уже выразила интерес к продвижению этих мест на международном уровне по предыдущему опыту универсальных выставок 1888 и 1929 годов, еще более подкрепила свои действия интересом, зиждущимся на националистическом взгляде на эти территории, озабоченном тем, чтобы определить природу их культурного содержания и переориентировать ее в нужном направлении и, кроме того, особо заинтересованного в том, чтобы обособиться и взять верх над культурной политикой государства.¹⁸

Наряду с предлагаемыми стратегиями развития экономических отраслей, связанных с производством культурных товаров, особую значимость по воздействию на население этих городов приобретают проекты, имеющие отношение к производству культурных услуг для привлечения туризма и коммерции. Этот тип стратегий составлялся в первую очередь путем восстановления существующего наследия городских центров (городское воспроизводство), создания и оснащения культурных институтов (таких как музеи и культурные центры) или организации крупных преобразующих событий.¹⁵ Проекты, которые напрямую связывают культурную политику с экономическим продвижением¹⁶, превращают культуру в ось обязательного экономического развития.¹⁷

На практике в последние десятилетия это явление означало отход городов от урбанистического планирования к культурному¹¹ и предъявление так называемого локального сдвига культурной политики в сторону «предпринимательской стратегии местной администрации»¹², что в крупных городах, таких как Бирмингем, Ливерпуль или Барселона привело к продвижению их как региональных столиц с амбициями международного уровня¹³ посредством политики парадипломатии.¹⁴ Эта динамика означала разрыв со старыми формами понимания и использования культуры (для создания национальной идентичности или объединения разнородных культурных проявлений), и в конечном итоге преобразовала города, которым покровительствовала, в некое подобие автономных образований и, следовательно, эти последние становятся ответственными за процессы собственного роста и вытекающих из этого последствий.

19 MARSHALL, T. Barcelona Fast Forward? City Entrepreneurialism in the 1980s and 1990s // European Planning Studies, 4(2). (1996). PP. 147−165.

18 ZAMORANO, M. M. y RODRÍGUEZ, A. The cultural paradiplomacy of Barcelona since the 1980s. understanding transformations in local cultural paradiplomacy // International Journal of Cultural Policy, n 21 (2015). PP. 554−576.

17 SCOTT, A. The Cultural Economy of Cities. London [etc.], Sage in association with Theory, Culture & Society. Nottingham Trent University, 2000.

16 GRAY, C. Commodification and instrumentality in cultural policy // International Journal of Cultural Policy, n 13 (2007). PP. 203−215.

15 LANDRY, C. y BIANCHINI, F. The creative city. Great Britain: Demos, 1995; Evans, G. Op. cit.; GARCÍA, B. Urban Regeneration, Arts Programming and Major Events. Glasgow 1990, Sydney 2000 and Barcelona 2004 // International Journal of Cultural Policy. 10(1). 2004. PP. 103-118.

14 ZAMORANO, M. M. Barcelona international presence and the Catalonian cultural paradiplomacy since democratic transition // VII International Conference on Cultural Policy Research, Barcelona, 9−12 de julio 2012.

13 BARBER, A. y EASTAWAY, M. P. Leadership Challenges in the Inner City. Planning for Sustainable Regeneration in Birmingham and Barcelona". Policy Studies, 31(4). 2010. PP. 393-411.

12 Harvey, D. Op. cit.

11 Evans, G. Op. cit.

10 SANCHEZ, M. A; RIUS, J. Y ZARLENGA, M. ¿Ciudad creativa y ciudad sostenible? Un análisis crítico del modelo Barcelona de políticas culturales // Revista Critica de Ciencias Sociais, 99 (2012). PP. 31−50.

9 García, B. Cultural Policy and Urban Regeneration in Western European Cities. Lessons from Experience, Prospects for the Future // Local Economy, 19(4). 2004. PP. 312-326.

8 BRENNER, N. Urban Governance and the Production of New State Spaces in Western Europe 1960 2000 // Review or International Political Economy, 11. 3 (2004). PP. 447 488; JESSOP, B. Multi-level Governance and Multi-level Metagovernance // Multi-level Governance, en I. Bache y M. Flinders. Oxford: Oxford University Press, 2004. PP. 49−74.

7 EVANS, G. Cultural Planning. An Urban Renaissance? London: Routledge, 2001; LASH, S. y URRY, J. Economías de signos y espacio. Sobre el capitalismo de la posorganización. Buenos Aires: Amorrortu, 1998.

В перспективе будущего времени и с учетом полного плана лидерства в культурных стратегиях Родригес Морато²⁴ видит особенности и недостатки барселонской модели в том, что для других современных городов она стала радикальным примером общей тенденции ставить культуру в центр городского развития. Вплоть до того, что одним из ключевых факторов этой модели стало постепенное увеличение приезжающих в город²⁵, в котором произошел рост с 2,4 млн в 1993 году до 8,3 млн туристов в 2015 году. Явный феномен производства капитала, который, однако, теперь начинает подвергаться критике из-за чрезмерного разрастания.

На этом фоне концентрация культурных кластеров как способ активизации экономики оказалась действенной в некоторых традиционно наиболее депрессивных районах, таких как Старый город, и в проектах, направленных на стратегическое оздоровление конкретных зон, ранее промышленных и переориентированных на размещение инновационных компаний, как было в случае с проектом «22@» в районе Побленоу. Именно в первом из этих примеров, где рука об руку идут два крупных проекта бывшего Культурного центра Каса-де-ла-Каритат — Культурный центр Барселоны (CCCB) и Музей современного искусства Барселоны (MACBA) — Барселона достигает одного из самых заметных своих успехов с точки зрения брендинга и культурной интеграции. Результат этих действий традиционно трактуется в свете устоявшегося мнения о том, что это успешная модель эффективного сочетания городской реновации и культурного планирования.²³

На практике расцвет культурной модели Барселоны связан с политикой социал-демократов, которые устроили проведение Олимпийских игр в 1992 году, также с разработкой первых стратегических планов по культуре в Испании²⁰ и с созданием разнообразных культурных кластеров.²¹ В подражание новому британскому лейборизму Барселона сделает культуру символом современности, выдвинув ее как постнеолиберальную стратегию развития.²²

23 SUBIRÓS, J. Estrategias culturales y renovación urbana. Barcelona: Aula Barcelona, 1999.

Рост цен на жилье напрямую связан с феноменом джентрификации, который является непосредственной причиной вытеснения жителей из традиционных кварталов. Как уже указывали Нуньес, Каридад и Сеулар³⁴, одна из причин повышения цен на жилье в Испании — это «приобретение жилья в туристско-спекулятивных целях», явление, которое сегодня разрослось за счет платформ онлайн-аренды. В 2016 году, спустя годы торможения и экономического кризиса, рост цен на жилье выстрелил до 6,7%. Параллельно этому, приобретение жилья иностранцами в 2016 году достигло уровня 48 000 случаев, в соответствии с индексом цен повторных продаж жилья, составляемого регистрационным бюро недвижимости.³⁵

Рука об руку с прибытием и акклиматизацией этих субъектов джентрификации происходит расцвет туризма, привлеченного переоценкой районов, которые сами по себе являются культурными достопримечательностями. Эта связь между джентрификацией и туризмом также анализировалась с точки зрения потребления и роста цен. Зукин называет это «приручением за капучино». Музеефикация пространства и вытеснение традиционных соседей в силу цепной реакции³³ оказывает влияние на продуктовые цены.

Субъекты джентрификации²⁹ анализировались в англосаксонской литературе в разных терминах, было установлено много общих взаимоотношений: молодые специалисты (яппи) или буржуазная богема (бобос)³⁰ непосредственно связаны с так называемыми креативными классами, которые обычно возникают в силу близости культурных кластеров.³¹ Такие исследователи, как Эрнандес Кордеро³², напрямую связывают джентрификацию с экономической перестройкой, которая неизбежна для неолиберального города, особенно в местах с высоким экономическим потенциалом, росту которого необходим союз между государственной властью и частной инициативой. Это связь, которая влечет за собой «коммерциализацию городского пространства» в долгой перспективе.

Для таких авторов как Смит²⁷ джентрификация начинается — как и феномен культурной экономики — с истощения фордистской экономической модели и территориальной экономической реструктуризации, в тепле нового среднего класса, который посвятил себя услугам и определяет текущую глобализацию. Существуют подходы, напрямую связанные с этим социально-демографическим изменением, — они анализируют взаимосвязь между джентрификацией и туризмом, по вине которого некоторые прибрежные города переживают вытеснение простых народных классов, традиционно населявших его улицы, с тем чтобы стать центром отдыха для международного среднего класса. Это стало называться «колонизирующим урбанизмом»²⁸, который также связан с коммерческими преобразованиями, в ходе которых традиционные магазины и местную торговлю заменяют роскошными магазинами и франшизами.

Термин джентрификация впервые упоминается Глассом в 1964 году в рамках его анализа процесса переоценки викторианских домов в некоторых рабочих районах Лондона. Эти дома, традиционно населенные рабочими, начали вызывать интерес среднего и высшего среднего классов, которые приступили к их реконструкции, изменив тем самым социальный профиль среды. Термин был восстановлен в недавних исследованиях, и его внедрение в испаноязычные академические дискуссии заняло определенное время, с одной стороны, из-за онтологических споров об адекватности его прямого перевода с английского и, помимо этого, потому что во многих случаях — и это основная причина критики — ссылки на явление заменяются другими принятыми допущениями или синонимами с гораздо меньшим отрицательным или даже положительным зарядом, такими как «обновление города» или «городская реновация».²⁶

35 VIAÑA, D. Los extranjeros compran más casas en España que nunca // El Mundo. Madrid, 13 de mayo de 2016.

34 NUÑEZ, J., CARIDAD J. y CEULAR, N. La subida de los precios de la vivienda: factores determinantes. Córdoba: Boletín de la Real Academia de Córdoba 152 (2007). PP. 305−320

33 MARCURSE, P. Gentrification, abandonment and displacement: Connections, causes and Policy Responses in New York City // Urban Law Annual, vol. 28 (1985). PP. 195−240.

32 HERNÁNDEZ, A. En transformación. Gentrificación en el Casc Historic de Barcelona. Doctorado. Universidad Autónoma de Barcelona, 2015.

31 FLORIDA, R. Las ciudades creativas. Barcelona: Paidós, 2009.

30 LÓPEZ GAY, A. Carvis residencials i moviments migratoris en la renovació demográfica de Barcelona. Barcelona: Consell de Treball Economic i Social de Catalunya, 2008.

29 DÍAZ, I. Procesos de gentrificación en Sevilla en la coyuntura reciente. Análisis comparado de tres sectores históricos: San Luis-Alameda. Triana y San Bernardo (200−2006) // Scripta Nova, 304 (2009).

28 GARCÍA HERRERA, L. M. Elitización: propuesta en español para el término gentrificación // Biblio 3W. Revista Bibliográfica de Geografía y Ciencias Sociales, vol. VI, n. 332 (2007).

27 SMITH, N. El redimensionamiento de la ciudades: la globalización y el urbanismo neoliberal // Capital financiero, propiedad inmobiliaria y cultura. D. Harvey y N. Smith, (Eds). Barcelona: Universidad Autónoma de Barcelona, 2005. PP. 59−78; Nuevo globalismo, nuevo urbanismo // Documents d’Anàlisis Geogràfica, 38 (2001). PP. 15−32; Eliminación y exclusión socioespacial: El Lower Est Side en Nueva York // Globalización: Transformaciones urbanas, precarización social y discriminación de género. L. García y N. Smith (Eds.). La Laguna: Universidad de la Laguna, 2000. PP. 21−29; The new urban frontier. Gentrification and the revanchist city. Oxford: Routledge, 1996.

26 Hernández Cordero, 2015; GARCÍA HERRERA, L. y DÍAZ, C. El proceso de elitización: investigaciones y temas de análisis en la geografía española (1999−2008) // Scripta Nova. Revista electrónica de Geografía y Ciencias Sociales, vol. XII, n.º 270 (149). 2000.

Консенсус по поводу провала Форума-2004 как агента социальной трансформации⁴² контрастировал, однако, с впечатлением от его «успешного» проекта городского переустройства района реки Бесос, традиционно депрессивного; строительство и реконструкция стабильных инфраструктур сегодня делают этот район одним из самых дорогих в Барселоне из-за скопления жилых площадей, торговых центров, роскошных отелей и ресторанов, оживляемых городским преобразованием зоны, близкой к пляжу.

Поворотным моментом в этой дискуссии, как отмечалось выше, стала особая роль критики противоречий последнего крупного события, спланированного в Барселоне, Всемирного культурного форума-2004. Очень сомнительное событие, в котором интересы государственные (консервативных правительств Каталонии и Испании) и частные (было открыто спонсорство для крупных компаний) подверглись большой критике, ставившей под сомнение его действие как агента преобразований и катализатора больших культурных, экологических и социальных дискуссий XXI века, которые и были причиной созыва.

Эти первые критические голоса возымели свое действие на коррекцию динамики и на переосмысление подходов, направляли их на обеспечение экологической, экономической и социальной стабильности³⁷; подходы, которые в случае Барселоны воплотились в таких событиях, как «Культурная повестка 21»³⁸, или переосмысливались в программе «Новое звучание» 2006 года³⁹, направленной на предотвращение «переполненности» начинаниями, подобными Всемирному культурному форуму-2004; также неспешно, тем не менее, шли дебаты вокруг других вопросов, связанных с тем, что городская трансформация в конечном итоге отстаивает интересы нового среднего класса в ущерб народным классам⁴⁰, или с тем, что инициатива создается внешнеэкономическим стимулированием, а не в ответ на нужды граждан.⁴¹ Все эти вопросы связаны с замещением традиционного местного населения районов-объектов культурной трансформации в первую очередь контингентом культурных производителей (художники, богема, ремесленники), а позднее, в самый разгар раскрутки города, и туристами.

Что касается культуры, то, как указывают Санчес, Руис и Зарленга³⁶, уже много лет усиленно критикуется модель экономического роста, связанного с конкуренцией и продвижением городов. В рамках этих подходов, прежде всего, обращаются к проблеме стабильности и вошедшему в привычку исключению местных социальных агентов. Эта критика связана с процессами «пространственной сегрегации, вытеснения и обуржуазивания», говоря словами этих авторов, и появившаяся, прежде всего, в консалтинговой и академической среде, а не как систематическая деятельность социокультурных агентов и самой администрации.

42 SANCHEZ, M.A; RIUS, J. Y ZARLENGA, M. Op. cit.

41 DEGEN, M., GARCÍA, M. The Transformation of the Barcelona Model? An Analysis of Culture, Urban Regeneration and Governance // International Journal of Urban and Regional Research, 36(5). 2012. PP. 1022–1038.

40 JULIER, G. Barcelona Design, Catalonia’s Political Economy, and the New Spain, 1980–1986 // Journal of Design History, 9(2). 1996. PP. 117–127.

39 GUILLEMAT, E. El plan estratégico de cultura de Barcelona 2007−2015. Nuevos acentos 2006 // Planificación estratégica de la cultura en España. F. Manito (Ed.). Madrid: Fundación Autor, 2008. PP. 189- 218.

38 Pascual, 2008.

37 KAGAN, S. y HAHN, J. Creative Cities and (Un)Sustainability. From Creative Class to Sustainable Creative Cities // Culture and Local Governance, 3(1−2). 2011. PP. 11−27.

36 SANCHEZ, M. A; RIUS, J. Y ZARLENGA, M. Op. cit.

Взяв в качестве отправной точки вышеупомянутый случай Старого города, авторы Ариас и Куальери⁵² отмечают в своем исследовании, что в этом районе было выдано только 604 туристические лицензии, в то время как в сети можно найти более 2500 ссылок на аренду на Airbnb. Этот разрыв является причиной недавней муниципальной кампании «Право на дом», направленной на то, чтобы притормозить нелегальную аренду без туристической лицензии через вышеупомянутые онлайн-платформы.

Эта критика коммерциализации городского бренда в таких случаях, как в Барселоне⁵¹, до недавнего времени не касалась переосмысления стратегий роста и в настоящее время ставит перед собой задачу на муниципальном уровне свести к минимуму последствия этого явления, атакуя его со всех флангов, особенно в том, что относится к процессу выселения и к туризму.

Различные эксперты предупреждали, как в случае с форумом, так и в случае с Побленоу или Старым городом — Эль Равалем, что этот процесс облагораживания в конечном итоге привел к искажению исторического наследия города. Для этих авторов трансформированные зоны превратились в более или менее стандартизированное потребительское пространство⁴⁷, в некоторых случаях они стали кластером для дорогих магазинов⁴⁸ и вытеснили, как мы видели в случае с проектом «22@», художественное сообщество.⁴⁹ В этом смысле можно убедиться, сколько авторов предупреждали о том, что преобразующий потенциал культурной экономики может в конечном итоге путем джентрификации спровоцировать процесс выселения.⁵⁰

Что касается городской ревитализации других районов, то в своем анализе культурных индустрий и кластеров Риус и Зарленга⁴³ анализируют опыт культурного городского возрождения в Глория-Побленоу (так называемый «План 22@»), а также ставят под сомнение модель Старый город — Эль Раваль, обращая внимание на то, что в основном в «Проекте 22@» вертикальная модель управления «сверху-вниз» оказала негативное влияние на предшествовавшие социальные связи и ранее существовавшие виды деятельности в уже по сути харизматическом районе Побленоу. Это влияние было связано с вытеснением традиционной промышленной деятельности⁴⁴, с городской джентрификацией и/или элитизацией⁴⁵ и, в конечном итоге, с постепенным исчезновением людей искусства в этом районе.⁴⁶

52 ARIAS, A. y QUAGLIERI, A. Unravelling Airbnb: Urban Perspectives from Barcelona // Reinventing the Local in Tourism: Producing, Consuming and Negotiating Place. A. Russo y G. Richard (Ed.). Channel View Publications, 2016. PP. 209-228.

51 Balibrea, 2001.

50 ZUKIN, S. Loft Living. Culture and Capital in Urban Change. Baltimore: The Johns Hopkins University Press, 1982. Loft living. Culture and capital in urban change. Nueva York: Rutgers University Press, 1989.

49 KOSTELANETZ, R. Soho. The Rise and Fall of an Artist’s Colony. Nueva York: Routledge, 2003.

48 Evans, G. Hard-Branding the cultural city-from Prado to Prada // International Journal of Urban and Regional Research, 27 (2003). PP. 417-440.

47 PECK, J. Struggling with the Creative Class // International Journal of Urban and Regional Research, 29 (2005). PP. 740−770.

46 MARTÍ-COSTA, M. y PRADEL I MIQUEL, M. The knowledge city against urban creativity? Artists’ workshops and urban regeneration in Barcelona // European Urban and Regional Studies. 2011.

45 Jugla y Casellas, 2010.

44 MARRERO GUILLAMÓN, I. ¿Del Manchester catalán al Soho barcelonés? La renovación del barrio del Poblenou en Barcelona y la cuestión de la vivienda. Scripta Nova, n. 7 (2003).

43 RIUS, J. y ZARLENGA, M. Industrias, distritos, instituciones y escenas. Tipología de clústeres culturales en Barcelona // RES n. 21 (2014). PP. 47-68.

В среде, где интернет все более усложняет обстановку и увеличивает число агентов и возможностей роста этой неформальной или совместной экономики, становится с каждым разом важнее сформулировать реалистичные стратегии, основанные на анализе наиболее важных подходов к культурному планированию с учетом его границ и рисков. В перспективе целью должна стать артикуляция дискурса городов, имеющих собственную идентичность, нестандартизированных городов, не тех, что устроены как витрина для торговли, но тех, которые являются подлинными и стабильными в течение уже долгого времени.

Эти факты, и вместе с ними появление неформальных экономических платформ, созданных в сети 2.0, ведут к уже озвученному процессу изгнания местного населения без единого намека на то, что на данный момент существует политика, которая в долгосрочной перспективе минимизирует это воздействие или, по крайней мере, будет иметь решение для созданных таким образом проблем.⁵⁹ В настоящий момент муниципальные кампании, направленные на прекращение нелегальной аренды, прекращение предоставления туристических лицензий и на замедление различных гостиничных проектов, служат всего лишь тормозом для динамики, ход которой, как показывалось, был заложен более 20 лет назад, и их критические голоса, похоже, не были услышаны.

На практике это отсутствие планирования означало, что худшие ожидания оправдались и что культура утвердилась в роли агента джентрификации, как отмечают авторы Сорандо и Ардура в своем критическом анализе и перефразируют песню Леонарда Коэна «First we take Manhattan» в своем очерке.⁵⁶ Как и в предыдущих, в подходе авторов Ютгла, Касейас, Пайарес-Барбера⁵⁷ подчеркивается реальная угроза, которую представляет собой для социальной стабильности больших городов запуск политики роста, ориентированной на культуру и, следовательно, на туризм и третий сектор без учета риска разрыва связей и элитизации не только политики, но и, как мы видели, самих районов, где она имеет место быть и ведет к стандартизации, потере идентичности и исчезновению социального наследия.⁵⁸

Несмотря на обилие критической литературы по брендингу города в отношении барселонской модели⁵³, сосредоточенной на негативном напряжении и виртуальности городской ревитализации как стратегии городского маркетинга и на той скудной роли, которую играют местные общественные деятели в этом процессе с точки зрения участия⁵⁴, правда заключается в том, что, кажется, эта дискуссия оказалась запертой в академической среде и не движется к планированию и реализации стратегий, нацеленных на избежание городской джентрификации и перенаселения города, которые уже тогда были сформированы. Эти проблемы сегодня очевидны и приводят к обильной критике со стороны средств массовой информации, а также к протестам соседей (Tourists go home).⁵⁵

Заключение

59 Arias and Quaglieri, 2016.

58 Hernández, 2015; SONANDO, D. Un análisis relacional del cambio social en los centros estigmatizados. Doctorado. Madrid: Universidad Complutense de Madrid, 2014.

57 JUTGLA, E. D., CASELLAS, A. y PALLARES-BARBERA, M. Gentrificación productiva en Barcelona. Efectos del nuevo espacio económico. León: EDN, 2010.

56 SORANDO, D. y ARDURA, A. Op. cit.

55 VERDÚ, D. El efecto Airbnb en el vecindario // El País, 13 de diciembre de 2015.

54 Barber и Pareja Eastaway, 2010; GOULDNER, A. W. Cosmopolitans and locals. Toward an analysis of latent social roles // Administrative Science Quarterly, 2(3). 1957. PP. 281-306; McKinnie, 2006; HARGREAVES MCINTYRE, M. Cultural impact study. The impact of the arts in Birmingham. Manchester: Lateral Thinkers, 2009.

53 Balibrea, 2001; Blanco, 2009; Degen и García, 2012; DELGADO, M. La ciudad mentirosa. Fraude y miseria del ‘Modelo Barcelona’. Madrid: Los Libros de la Catarata, 2007.