Сюзан Фитцпатрик

Введение

Для дальнейшего изучения некоторых результатов мероприятия «Культурная столица» в этой главе рассказывается о работе социолингвиста Михаила Бахтина и его идее диалогического общения.⁴ Диалогизм признает возможность общественной жизни, состоящей из множества голосов, формальных и неформальных, реляционных и отзывчивых, подверженными различиям, противоречиям и неправильному пониманию, а также рациональным ответам. Ответы различных заинтересованных групп, которые участвовали в исследовании, анализируются через их диалогический характер. В заключение главы мы рассмотрим, куда ведет нас эта точка зрения в контексте понимания коммуникативной этики крупных гражданских праздников, которые часто являются центральными элементами повестки креативной экономики.

Я описываю следующие группы, которые я опрашивала в ходе сбора данных, как составляющие существующее пространство творчества:

Наиболее яркой демонстрацией этого последнего эксперимента с городской идентичностью является программа «Культурная столица Европы» — годичное мероприятие, проведенное Ливерпулем в 2008 году. Официальная программа включала большое количество представлений, выставок и других культурных мероприятий. Она также сформировала вид и направление рассуждений о характере общественной жизни в городе. Эта глава основана на исследовании участия сообщества в программе «Культурная столица», которое я провела в Ливерпуле в период между 2007 и 2009 годами. С одной стороны, я буду утверждать, что это событие привело к продуктивному обсуждению управления, демократии, неравномерного развития и культурной политики теми, кто действует в существующих пространствах творческой активности города. Сюда входят группы, организации, места и сообщества по интересам, чья деятельность составляет существующую творческую инфраструктуру Ливерпуля. С другой стороны, стратегическое направление официального мероприятия наложило ограничения на возможности творческого действия, обременяя идею «быть творческим» обязанностью создания рациональной и коммуникативной общественной сферы, наполненной людьми, наделенными определенными видами социального и культурного капитала. Я буду далее утверждать, что в дискурсивном построении этой воображаемой общественной сферы официальное мероприятие не приняло во внимание существующую культурную структуру города, а вместо этого выстроило ряд категорий, основанных на идентичности, в которые существующая практика должна была встроиться. Другими словами, официальное мероприятие принесло с собой контекст ожидания людьми распоряжений об их деятельности. Рассматривая потенциально противоречивые эффекты, вызванные этим событием, в этой главе контекстуализируются качественные данные интервью с теми, кто работает в этих «существующих пространствах творчества», и теми, кто работал во временной организации городского совета Ливерпуля — Ливерпульской культурной компании, — чьи полномочия состояли в том, чтобы «представить официальную программу 2008 года».³

В Ливерпуле произошли сдвиги в экономическом укладе от промышленной революции через послевоенное кейнсианское муниципальное управление к нынешней предпринимательской деятельности по управлению городским хозяйством.¹ Как и в других постиндустриальных городских центрах в Северной Америке и Западной Европе, современная сеть управления в Ливерпуле стремилась вместить то, что Ричард Флорида называет «креативным классом».² Городской совет Ливерпуля и его партнеры стремились изменить позиционирование города как центра культуры, знаний и творчества.

4 Bakhtin, M. The Dialogic Imagination Four Essays by M.M Bakhtin. Edited by M. Holquist. Austin, TX: University of Texas Press, 2006.

3 Liverpool ’08 Bid Executive Summary Report. Liverpool City Council, 2003.

2 Florida, R. The Rise of the Creative Class – And How its Transforming Work Leisure and Everyday Life. New York: Basic Books, 2002.

1 Harvey, D. From managerialism to entrepreneurialism: the transformation in Urban governance in late capitalism // Geografiska Annaler Series B Human Geography 1:71 (1989). PP. 3–17.

В этой главе критикуются предположения, связанные с регенерацией посредством культуры, и утверждается, что публичная сфера является генеративным пространством дискурса. Этот подход выступает в качестве противовеса широте литературы о влиянии этого крупномасштабного городского культурного мероприятия. Такое исследование контекстуализировано в соответствии с логикой самого события и ограничивается анализом ответа на вопрос, как событие достигло целей, которые оно для себя поставило.¹⁰ Исследование регенерации посредством событий можно начать с постановки более фундаментальных и актуальных вопросов, таких как «почему временное событие позиционируется как способ устранения глубоко укоренившегося социального неравенства в городе?» или «как реализуется событие (в качестве значимого явления) различными заинтересованными сообществами в городе?»

В этой главе представлены данные, собранные с ключевых акторов, базирующихся в ряде мест культурного производства в Ливерпуле, и излагаются мои аргументы в пользу того, что программа была интерпретирована и осуществлена в соответствии с противоречивым набором контекстов и вероятностей. Этот набор представляет собой диалогический аспект года «Культурной столицы» и основан на проницательной работе Андерсона и Холдена, в которой они представляют это событие как несколько «разъединенных ассамбляжей»: «Не существует единственного начального события и последующих его „интерпретаций“. Существуют и будут существовать другие пути осуществления события (например, событие как разочарование, событие как продолжение того же самого)…».⁹ Программу «Культурная столица» нельзя редуцировать до какого-либо одного интерпретирующего контекста или наоборот дихотомизировать между двумя оппозиционными контекстами. Публичное мероприятие такого рода есть и остается множественным, хотя эта множественность была отодвинута на второй план теми, кто разработал официальную программу на 2008 год.

Меня интересовало, в какой степени официальная программа положила начало критическому диалогу в городе вокруг этики репрезентации и власти. Официальный дискурс «Культурной столицы» неустанно представляет эту программу как беспрецедентный момент перемен, решительный поворот от муниципального стиля управления к предпринимательскому стилю управления, в котором сети власти охватывают интересы государства и частного сектора. В таком контексте не принимается во внимание природа критического диалога, который возник среди существующих в городе заинтересованных групп. Это привело к кризису легитимации программы, поскольку многие из моих информантов обсуждают неспособность этого мероприятия взаимодействовать с существующими заинтересованными группами, организациями и сообществами, которые составляют существующее творческое пространство города.

В оставшейся части этой главы основное внимание уделяется участию в мероприятиях сообщества в рамках официальной программы, которая называется «Творческие сообщества». Эта программа положила начало дискуссии о гражданском участии во время подготовки и в течение всего принимающего года. Чтобы войти в сообщества и облегчить взаимодействие с жителями художники использовали нарративы о добрососедстве и гражданской ответственности в форме стихов, пьес, видеороликов, анимации, песен, рисунков, картин и других артефактов.⁸ С 2007 по 2010 год я провела глубинные интервью с 31 ключевым актором в Ливерпуле, которые представляют различные точки зрения. Все они были вовлечены в разработку, реализацию или участие либо в программе «Творческие сообщества», либо других формах художественной практики по регенерации или работе с сообществами в городе.

В последние 20 лет развитие и регенерация были сосредоточены на центре города, и должное внимание не уделялось недостатку транспортной инфраструктуры города, что привело к тому, что районы с самым низким уровнем дохода (к северу от центра) были плохо связаны с центрами занятости, включая аэропорт и окружающие деловые и торговые центры на юге. Городской совет Ливерпуля и его партнер по регенерации, Liverpool Vision, проводили политику переопределения центра города с точки зрения возможностей для отдыха, туризма и розничной торговли. Помимо проведения мероприятий программы «Культурная столица Европы», в 2008 году произошло второе событие, которое отражает стремление переосмыслить Ливерпуль как процветающий неолиберальный город. Открытие торгового центра Liverpool One представляло собой приватизацию государственного сектора в беспрецедентных для Великобритании масштабах. Бывшая раньше общественной земля, на которой он был построен, была сдана в аренду застройщику Grosvenor на срок 250 лет. Этот процесс передачи земли означал замену традиционного сервитута «общественными договоренностями», осуществляемыми частными охранниками, известными как «квартмейстеры» или «шерифы».⁵ Эта передача получила такую же трактовку в местной прессе, как и новости о том, что в городе должны состояться мероприятия программы «Культурная столица Европы». В результате появилось чувство гордости, обладания правами, даже облегчения.⁶ Изложение этих двух событий изобилует «городским патриотизмом», в терминах Коулмана.⁷ Оно было насыщено дискурсивными конструкциями, свидетельствующими о том, что эти события символизировали давно ожидаемый и весьма заслуженный сдвиг в конкурентоспособности, богатстве и духе города.

[…]

10 Impacts ’08. Creating an Impact: Liverpool’s Experience as European Capital of Culture. By Garcia, B., Melville, R. and Cox, T. Liverpool: Liverpool City Council, University of Liverpool and John Moores University, 2010.

9 Anderson, B. and Holden, A. Affective urbanism and the event of hope // Space and Culture 11:2 2008). PP. 142–59. 155–6.

8 Four Corners. Exhibition Catalogue. Bluecoat Art Gallery, Liverpool City Council, 2008.

7 Liverpool Echo. 2008.

6 Liverpool Echo. “We did it”. 15 June 2003; Liverpool Echo. “Liverpool One: huge shopping development opens”. 29 May 2008.

5 Minton, A. What Kind of World are We Building? The Privatisation of Public Space. Report written for the Royal Institute of Chartered Surveyors. 2006

[…]

Исторически социальная структура города страдала от ряда разногласий по поводу классовой, религиозной и расовой принадлежности. Укоренившийся стиль руководства сменяющих друг друга администраций не позволил создать эффективные альянсы между лидерами и общественными группами и не смог решить проблему социального разделения города.¹⁷ Другим важным нарративом в истории послевоенного гражданского лидерства в Ливерпуле было его стремление к муниципальному социализму в разгар тэтчеризма в 1980-е годы. Между 1983 и 1987 гг. троцкистская фракция лейбористов под названием Militant Tendency управляла Городским трудовым советом. Как и в случае с Манчестером, Шеффилдом и Лондоном, городские лидеры в Ливерпуле вступили в открытую конфронтацию с национальным правительством (а в случае Ливерпуля — с верхушкой национальной лейбористской партии) по поводу лимитов расходования капитальных и доходных вложений, изменений в государственном налогообложении, отмены столичных муниципалитетов, приватизации услуг местного самоуправления и отмены местного социального жилья и образования.¹⁸

Программа «Культурная столица Европы» была недвусмысленным средством перепозиционирования Ливерпуля как конкурентоспособного города, способного утверждать, что его экономика отходит от стагнации и зависимости к экономике самодостаточного города, основанной на экономике отдыха, розничной торговли и знания. Это отражает понятие политики упадка, сформулированно Маркусеном,¹³ когда упадочные экономики обращаются за ресурсами к внешним управляющим агентствам из-за внутренней неспособности адекватно управлять. После фордистской рационализации конца 1960-х годов Ливерпуль стал испытательным полигоном для каждого централизованно назначенного эксперимента по городской политике, включая «Проект развития сообществ», «Исследование внутренних районов», «Корпорацию городского развития»¹⁴, «Предпринимательскую зону», «Программу городских испытаний» и Objective One¹⁵ структурного фонда Европейского союза.¹⁶

Исследования, продвигающие программу «Культурная столица», как правило, направлены на изучение результатов позитивной репрезентации города в средствах массовой информации и того, как она изменила отношение жителей к городу.¹² Таким образом конструкт «Культурной столицы» рассматривается как внешний эффект, который воздействует на жителей города, но который они не могут сформировать или произвести сами. Поэтому уместно спросить, насколько это событие имеет смысл в существующих творческих пространствах города. Каковы способы коммуникации между официальным мероприятием и этими существующими пространствами? Как существующие творческие пространства, такие как независимые художественные коллективы, писательские группы, общественные центры и музыкальные площадки, подходят к реализации этого события?

После 1990 года, когда программа «Культурная столица Европы» была проведена в Глазго, появилась тенденция, согласно которой эту программу принимали малые и средние города, такие как Корк в 2005 году и Патры в Греции в 2006 году. Эти города в целом следовали принципам, изложенным в обширном исследовательском документе, опубликованном Европейской комиссией в 2004 году. Это исследование показывает, что главными целями мероприятия являются повышение международного авторитета принимающего города, привлечение посетителей и повышение гордости и самоуважения жителей города.¹¹ Эти цели, хотя и были получены в результате исследования воздействия на города, в которых проводилась программа в прошлом, стали директивными относительно того, что событие должно делать, когда оно будет проводиться в городах в будущем. Они предоставляют руководство о том, как развивать атмосферу устремлений в принимающих городах, и оговаривают определенные условия общественной сферы, в которых мероприятие может пройти успешно.

[…]

18 Parkinson, M. Op. cit.

17 Mangen, S. Social Exclusion and Inner City Europe: Regulating Urban Regeneration. Basingstoke: Palgrave Macmillan, 2004.

16 Couch, C. City of Change and Challenge: Urban Planning and Regeneration in Liverpool. Aldershot: Ashgate, 2003; Jones, P. and Wilks-Heeg, S. Capitalising Culture: Liverpool 2008. Local Economy 19:4 (2004). PP. 341–60.

15 Objective One финансируется Евросоюзом. Это наиболее приоритетное направление помощи внутри ЕС, предназначенное для областей, где уровень благосостояния, измеряемый в ВВП на душу населения, составляет 75% или менее от среднего показателя по Европе.

14 See Parkinson, M. Op. cit.

13 Quoted in: Parkinson, M. Leadership and regeneration in Liverpool: confusion, confrontation or coalition? // Leadership and Urban Regeneration. M. Parkinson and D. Judd (eds). London: Sage, 1990. PP. 241–57.

12 Ibid; Garcia, B. Deconstructing the City of Culture: the long term legacies of Glasgow 1990 // Urban Studies 42:5/6 (2005). PP. 841–68; Impacts '08. 2010.

11 Palmer Rae Associates. European Cities and Capitals of Culture. A Study Prepared for the European Commission. 2004. Part One.

Схожий язык появляется в официальных документах программы «Культурная столица» с целью позиционирования жителей в роли дружелюбных хозяев мероприятия. В то время как официальный дискурс «Культурной столицы» не ссылается прямо ни на какой конкретный исторический эпизод недавнего прошлого города, он стратегически инкорпорирует эту «инаковость» в процессе регулирования идентичности Ливерпуля как оригинального и окончательно определенного бренда:

Ливерпуль — это не коробка конфет. Он незаурядный, новаторский, бунтарский, непредсказуемый… В конце XX века Ливерпуль использует всю свою огромную жизнестойкость и способность к переосмыслению… это определенно ливерпульский ответ… боевой, комичный, решительный, пронизанный здоровым цинизмом. Это отличительный бренд, который привлекает мировое признание.²⁴

«Разница», которая выходит далеко за пределы историографического дискурса. Обособленность Ливерпуля действительно неотъемлемая часть его идентичности. Несмотря на то, что некоторые отвергали ее как некое внешнее навязывание, незаслуженную стигму, ливерпульская «инаковость» поддерживалась (и раздувалась) как самореферентный миф, «Мерсипрайд»²², который проявил значительную изобретательность в адаптации к меняющимся судьбам города.²³

Процесс культурного «отчуждения», который испытывал Ливерпуль, осложнен предположением, что исторически жители города стремились дистанцироваться от нравов остальной страны. Историк Джон Белчем обозначил это как «пресловутую исключительность»:

Логика «кризиса перемещения» сыграла свою роль в том, как Ливерпуль воспринимался остальной Англией после интенсивного периода экономического спада в городе, последовавшего за мировой рецессией в начале 1970-х годов. Развитие этого термина Хабермасом¹⁹ предполагает процесс, посредством которого кризис, возникающий изнутри экономики (такой как рыночный крах и бегство капитала), переносится в политическую сферу государства.²⁰ В случае с Ливерпулем проблемой воспринимался сам город, а не кризисные тенденции глобального капитализма. Это очевидно в сценарии отчуждения, которому подвергался город в пределах Великобритании. Его репрезентация в средствах массовой информации начиная с 1970-х годов в основном сводила образ Ливерпуля к месту концентрации сентиментального, необразованного и праздного низшего класса, сосредоточиваясь на рассказах о безработице, беспорядках и футбольном хулиганстве.²¹ Для города, находящегося в состоянии экономического спада в неолиберальном климате конкурентных городов и регионов, официальный дискурс «Культурной столицы» был стремлением подвести черту под процессом отчуждения и настоять на том, что Ливерпуль может занять свое место среди других северных городов как центр знаний, розничной торговли и творчества.

24 Liverpool ’08 Bid Executive Summary Report. P. 101.

23 Belchem, J. Merseypride: Essays in Liverpool Exceptionalism. Liverpool, UK: Liverpool University Press, 2000. P. xi.

22 Игра слов: Merseyside — регион, где находится Ливерпуль, и pride — «гордость». (Прим. пер.)

21 Boland, P. ‘Capital of Culture — you must be having a laugh!' Challenging the official rhetoric of Liverpool as the 2008 European Capital of Culture // Social and Cultural Geography 11:7 (2010). PP. 627−45.

20 See Jones, M. and Ward, K. Excavating the logic of British urban policy // Spaces of Neoliberalism. N. Brenner and N. Theodore (eds). London: Blackwell, 2002. PP. 126–47.

19 Habermas, J. Legitimation Crisis. London: Heinemann, 1976.

На протяжении своего девятилетнего существования структура и состав исполнительной дирекции Ливерпульской культурной компании и ее совета директоров регулярно подвергались изменениям. Неотъемлемой частью структуры была команда «Творческие сообщества». Их задачей было увеличить долю участия в официальной программе «Культурной столицы» жителей города.²⁸ В отчете под названием «Создание примера для креативных сообществ», автором которого является консалтинговая компания DTZ Debenham Tie Leung Pieda Consulting Ltd, четко определены целевые демографические группы, получающие государственные пособия, для участия в программе «Культурная столица»:

Три взаимосвязанные «группы», которые могут быть охарактеризованы как исключенные: местные получатели пособий по безработице; местные получатели материальной помощи; и NEET [Not in Education Employment or Training] — лица от 16 до 24 лет, не обучающиеся и незанятые.²⁹

В будущем города будут различаться не по физической среде, а по качеству опыта, который они предлагают. Ливерпуль высвобождает свою скрытую энергию, полностью отходя от старой модели городского управления к новой модели, где творчество лежит в основе инновационной регенерации. Наша повестка — творческая и общегородская. Освободительная повестка, расширяющая возможности для людей в городе и помогающая раскрыть их творческий потенциал. Ливерпуль меняется (курсив авторов²⁶).

Городской совет Ливерпуля создал и профинансировал отдельную компанию для подготовки заявки города на «Культурную столицу» 2008 года. В 2003 году ее сфера деятельности изменилась на достижение целей официальной культурной программы. Ливерпульская культурная компания была основана как частная компания с ограниченной ответственностью в 2000 году и распущена в 2009 году. Городской совет контролировал бюджет «Культурной столицы», но внутренняя путаница в отношении роли этих двух органов привела к тому, что городской совет обратился за независимой юридической консультацией и опубликовал меморандум о взаимопонимании между двумя организациями (мэр Ливерпуля, 2010). Это продолжает тенденцию неясного разграничения между административными и политическими силами в городском совете, характерного с 1970-х годов.²⁷

Концепция «доставки» культуры городскими элитами группам, которые они усредняют до активов или стейкхолдеров, является центральным предметом спора среди многих участников, опрошенных для этого исследования. С 2003 года официальный дискурс вокруг «Культурной столицы» стремится формализовать и отрегулировать ее роль в качестве поставщика культуры в город, установив четкую связь между творчеством и привлечением социального капитала среди групп, считающихся наиболее нуждающимися в помощи.

Эти восклицания молчаливо регулируют субъективность жителя Ливерпуля, выступающего в роли «скаузера»²⁵ на «сцене» «Культурной столицы». Многочисленные социальные и политические проблемы, с которыми сталкивался город за последние 40 лет, вплетены в нарратив, который определяет присвоение статуса «Культурной столицы» как долгожданный переломный момент, которого город заслуживает, и где исторические проблемы гражданского лидерства старательно обходятся:

29 Ibid. P. vi.

28 DTZ Pieda Consulting. Liverpool City Council. Building the Case for Creative Communities – Final Report. 2005. P. ii.

27 Parkinson, M. Op. cit.

26 Liverpool Culture Company. The Art of Inclusion Liverpool’s Creative Communities. Liverpool: Liverpool City Council, 2006. P. 11.

25 Одно из прозвищ ливерпульцев, часто применяется к футбольным болельщикам. (Прим. пер.)

Были приняты меры, чтобы избежать какой-либо явной связи между участием в деятельности «Творческих сообществ» и поиском работы. Вместо этого язык «расширения прав и возможностей» и "обретения голоса" по конкретному вопросу становится достижимым конечным результатом вмешательства «Творческих сообществ». Отношения между созданием работы и занятиями творческой деятельностью остаются неоднозначными. Отсутствие какой-либо прямой связи между этими двумя аспектами скрывается за акцентом на эмансипационном событии самовыражения, после которого предполагается, что резидент, как социально ответственный и активный гражданин, сможет заниматься трудовой деятельностью без дальнейшего обращения к вмешательству государства.

Проект создания условий для появления ответственного, активного, независимого гражданина напрямую связан с неолиберальным стремлением к меньшему правительству, когда нехватка рабочих мест и другой инфраструктуры становится личной ответственностью. Эта цель поощрения творческого самовыражения в людях с целью изменения их ожиданий в отношении работы местного самоуправления четко обозначена в интервью с управляющим районным отделом городского совета […].

Была сделана попытка выстроить пример создания условий для поддержки общественной сферы, в которой каждый может процветать без государства всеобщего благосостояния. Кроме того, не упоминается ни рынок труда, ни условия, которые его формируют. Существует определенная и узкая направленность на предоставление культурного капитала человеку.

Культурная деятельность в области городской регенерации оценивалась в тематических исследованиях, предметы которых демонстрировали, что они служат двигателем развития личности и сообщества, приносят такие важные плоды, как развитие уверенности в себе, улучшение организаторских способностей, поддержка независимости.³³

Художественная деятельность… в особенно подходит как инструмент образования взрослых, где участники принимают решения и делают выбор, и несут ответственность за свои действия и результаты.³²

… в своих лучших проявлениях, творческая деятельность имеет следующие характеристики: люди активно принимают участие — они не являются пассивными получателями (курсив авторов³¹).

Посредством своего дискурса о «создании позитивного социального капитала»³⁰ команда «Творческие сообщества» продвигала идею о том, что индивиды самодостаточны, не зависят от государства и, предпочтительно, имеют работу. Отчет DTZ не предполагает, что участие в программе «Творческие сообщества» приведет к оплачиваемой занятости, — в случае, если бы программа не привела к ней, это заявление могло бы сделать программу уязвимой. Скорее, программа создает и поддерживает важность способности человека справляться со своими собственными делами в рамках идеализированной коммуникативной гражданской сферы:

Еще один сквозной мотив официального дискурса «Культурной столицы» — настойчивое утверждение объединяющего потенциала официальной культурной программы. Язык участия, интеграции, растущей вовлеченности, сплоченности и «вхождения» искусства в «более широкий диапазон политических контекстов»³⁴ предполагает миссионерскую веру в то, что объединенная публичная сфера является, в первую очередь, достижимой, и что программа «Творческие сообщества» воплотит это видение

34 Liverpool Culture Company; DTZ. P. 14.

33 Ibid. Section 6. P. 33.

32 bid. Section 6. P. 32.

31 Ibid. Section 3. P. 11.

30 Ibid. Section 3. P. 16.

давайте реально смотреть на вещи, мы не пошли по пути «ой, кстати, вот ваши местные рабочие места, образование, консультации по обучению», мы этого не сделали, но что мы сделали, так это просто вовлекли больше людей в мероприятия, так что они чувствуют себя более вовлеченными в жизнь своего района. И вы хотели бы думать, что это приведет к тому, что они будут вовлечены в другие вещи. Это может не сработать, некоторые люди могут пойти обратно домой и захлопнуть за собой дверь, не так ли? Но мы предоставили возможности, мы открыли для них возможности, явно или неявно (управляющий районом в городском совете Ливерпуля).

[…]

Во-вторых, эта модель игнорирует различия и множественные прочтения конкретного высказывания или действия. В существующей критике гражданских празднований, проводимых по принципу «сверху-вниз», отсутствует взаимодействие с другими, более неформальными порядками коммуникации, которые вписаны в существующие творческие пространства в городе и которые предъявляют другие прочтения этого мероприятия.

Официальные формы достижения творческого самовыражения в программе «Творческие сообщества» остаются имплицитно приверженными модели публичной сферы как рациональной, универсальной, монологической и способной к беспристрастным суждениям. Это достигается с помощью многослойного и очень нюансированного процесса доведения понятия креативности до общественности, который фактически использует ряд дискурсов гетерогенности. У этой модели есть проблемы. Во-первых, она подразумевает недвусмысленную настаивание на том, что творческое самовыражение способно облегчить контакты между общественностью и местными органами власти, что иллюстрируется следующим высказыванием сотрудника городского совета, участвующего в реализации официальной программы 2008 года:

В вышеприведенных цитатах начинает появляться образ хабермасовской гражданской сферы, в которой консенсус в конечном итоге возможен, если предположить, что «люди вступают в дискуссию при условиях, которые нейтрализуют все мотивы, кроме мотивов кооперативного поиска истины».³⁶ В конкретном контексте Ливерпуля — «Культурной столицы Европы» правда сопряжена с правотой неолиберальных форм управления, однако неолиберальное управление как метанарратив «Культурной столицы» не признается в качестве руководящего принципа. Вместо этого оно скрыто за слоями дискурса об «искусстве как расширении возможностей». Официальная литература «Культурной столицы» взывает к существованию мира, в котором каждое высказывание может иметь единый смысл, одинаково понятный всем говорящим. Это такая модель общения, в которой достигается консенсус, но которая отклоняется от более персонифицированных и витиеватых приемов коммуникативного акта.

[…] широко известно, что в Ливерпуле есть множество различных групп, но были проблемы с репрезентацией этих групп по разным вопросам. В качестве примера, в следующем году будет мероприятие «Мир в одном городе», поэтому очень важно, чтобы чернокожие и этнические меньшинства, геи и лесбиянки, глухие и инвалиды играли активную роль в следующем [2008] году (менеджер по креативному разнообразию, культурная компания Ливерпуля).

Цели программы можно суммировать в одной, а именно: привлечь больше людей в коммуникативную зону посредством искусства, применяя креативную деятельность более широко, чем прежде, и более четко ее увязывая с процессом регенерации. Таким образом цели тесно связаны с развитием человеческого и социального капитала посредством позитивного взаимодействия.³⁵

36 Habermas in Young, I.M. Impartiality and the civic public // Feminism as Critique, S. Benhabib and D. Cornell (eds). Minneapolis, MN: University of Minnesota Press, 1987. PP. 57–76, 69.

35 DTZ.

Есть определенная активность, которую мы обеспечиваем общественному центру. Нас как бы рассматривают, знаете, «писательская группа находится здесь», они предоставляют нам собственное пространство и видят нас частью сообщества, […] Так что наша и другие группы, которые, как вы знаете, представляют собой сильный социокультурный феномен, но о котором Культурная компания не знает. И я думаю, это именно те группы, которые им нужно привлечь […] С фильмом получилось упущение: наш потенциал не использовали, нас обособили […] ну окей, они играют в политическую игру, но в следующий раз? Мы сделаем это на наших условиях.

С30: Да — для людей, которые вели этот проект, получили под него финансирование. Их имена есть на бумаге, их имена есть в титрах, и я надеюсь, что в дальнейшем они будут делать вещи лучше. Но для нас — нет, нам было позволено. Нам дали своего рода, как бы это сказать, трибуну, на которую можно встать и высказаться, но она ничего не сделает для нас лично.

СФ: По-вашему мнению, была ли выставка Four Corners успешной?

Академические споры, проходящие вокруг темы «Культурной столицы» в Великобритании, часто выносят на первый план экономическое неравенство в принимающих городах Великобритании Глазго и Ливерпуле, чтобы в конечном итоге поставить такие вопросы, как «Чей Ливерпуль воспевается? Чья история доминирует, а какая история остается маргинализированной?»³⁸ Вместо того, чтобы продолжать требовать более инклюзивного мероприятия, более репрезентативного или актуального для более широкого круга предметных позиций, необходимо проделать дополнительную работу в области сложных попыток формализации публичной сферы. Чьим интересам отвечают эти масштабные зрелищные события, которые заранее определяют природу идентичностей, составляющих публичную сферу, а также заранее определяют условия, в которых эти группы должны выступать?

Дискурсивная конструкция о творчестве и сообществе в официальной программе «Культурной столицы» воспринимает общественную сферу в соответствии с логикой приспособления. Официальный дискурс рисует пространство, которое облегчает приспособление различных групп, и на этой основе строится нарратив об улучшении гражданской жизни Ливерпуля. Данные, полученные от опрошенных, отражают множество примеров того, как люди сами понимали значение этого события. В своем разнообразии они выражают невозможность познать событие через единую интерпретирующую рамку. Часто официальная литература описывает событие как беспроблемное и одномерное, как видно из формулы участия в художественной интервенции = эмансипированный участник. Не принимается во внимание сложность художественной интервенции с точки зрения, например, ее предвзятости, ее политики, ее несуразности или неудачи. Внимание к сложностям, присущим группам людей, работающих вместе, становится критическим ответом на условную интерпретацию публичной сферы, принятую в 2008 году, и на последующую культурную стратегию, разработанную для города.³⁷ Ссылаясь на приведенное ранее замечание Андерсона и Холдена, «Культурная столица» «случается» неоднократно с течением времени, она может вновь войти в наше сознание как разочарование, или как момент воодушевления, или как продолжение одного и того же. «Культурная столица» не является стабильной и устойчивой организацией во времени. То, как люди реагируют и будут реагировать на эту программу, подвижно и включает в себя множество факторов. Дискурс культурной политики направлен на то, чтобы остановить этот динамизм путем построения ряда технократических целей, которые интерпретируют событие для нас и в процессе указывают на то, какой должна быть публичная сфера и кто должен в ней действовать.

Эти претензии указывают нам на процесс, в котором у художественного вмешательства в сообщества, такого как проект Four Corners, есть свои четко обозначенные границы, конечные цели и задачи, в то время как участники позиционируют свои способности и вклад за пределами этих узко определенных границ. Опыт группы MS Writers не может быть удовлетворительно «запечатлен» их участием в проекте, однако политический контекст «Культурной столицы» настаивает на том, что проект Four Corners явился эмансипационными опытом для участников, давшим им право голоса.

Другой член группы описывает различие между их позицией включенности в общественном центре, где они проводят свои встречи, и маргинальностью, которую они испытали как участники в рамках проекта Four Corners:

В 2008 году инициатива «Творческие сообщества» привлекла писательскую группу для людей, живущих с рассеянным склерозом, к участию в короткометражном фильме, который был показан в рамках официальной программы «Культурной столицы». Фильм назывался «Сообщества на краю» [Communities on the Edge], и его целью было рассказать о взглядах ряда различных групп людей, живущих и работающих в городе, на те проекты по регенерации, которые быстро меняли центр города, например, торговый центр Liverpool One. Писательская группа написала стихи и монологи, которые затем были смонтированы в фильм независимой медиакомпанией, привлеченной для производства и монтажа фильма. Члены группы, с которыми я говорила, единодушно утверждали, что их вклад в фильм был сведен к минимуму в процессе монтажа. Ниже приводится размышление члена группы MS Writers, которая излагает свой опыт создания работы для выставки Four Corners, организованной «Творческими сообществами»:

38 Mooney, G. Cultural policy as urban transformation? Critical reflections on Glasgow, European City of Culture 1990 // Local Economy 19:4 (2004). PP. 327–40, 338.

37 Liverpool First Draft Liverpool Cultural Strategy. 2008

Подходящая концепция Талли о публике как «странной множественности» голосов, предъявляющих требования к общественной жизни (1994), предполагает, что логика приспособления (к публичной сфере с воспринимаемой внешней отправной точки) бесполезна. Будущее направление может заключаться в том, чтобы понять, что публичное пространство — это место, в которое новые группы и политические субъекты вписаны и вписываются. Это публичное пространство, где те, кто выступает от имени официально предоставляющих это пространство, составляют всего лишь один голос среди многих других.

Неолиберальные формы городского развития учреждают событийные нарративы, которые представляют собой нормативные контексты для взаимодействия «народа» с решениями, которые формируют городское общественное пространство. Поэтому вопрос «почему событие» является полезной отправной точкой. Общественное пространство — сложное место продолжающихся и конкурирующих претензий на легитимность и самовыражение. Существующие пространства творческой деятельности, с участниками которых я проводила интервью, признают эту сложность и работают внутри, вокруг и через нее, часто с единственной целью удержаться на плаву в финансовом отношении. Программа «Культурная столица» кажется чисто символическим способом поддержки творческой инфраструктуры города. Требуется идеологический сдвиг от временной пропаганды гражданской регенерации посредством событий к городу, который работает на расстоянии вытянутой руки, чтобы обеспечить гибкое и доступное пространство для отдельных людей и групп, создающих проекты, места, сцены, деятельность и разговоры, которые уже имеют место.

В этой главе рассматриваются структурные и этические проблемы технократий, обеспечивающих культурную деятельность в сообществах. Технократическое осуществление культурной деятельности в Ливерпуле, фактически связанное с более широкими социальными и экономическими потребностями политики городского совета, привело к ограничению творчества дискурсами о гражданской позиции и возможности трудоустройства, что сделало это творчество непродуктивным и неинтересным. Тем не менее, существующие пространства творческой активности в городе, созданные и поддерживаемые теми, кто действует внутри них, обеспечивают людей физическим и познавательным пространством для того, чтобы экспериментировать, учиться, размышлять и творить, тем самым подрывая заявления о том, что эти группы обретают голос посредством технократических каналов регенерации посредством события.

[…]