Винсент Бил

[…]

Событием, которое послужило толчком к тому, чтобы поставить вопрос устойчивости на повестку дня, и сделало вопрос экологии вновь актуальным, стало проведение Глобального форума в 1994 году — мероприятия, особенно важного для местных политических элит. Цель заключалась в том, чтобы спроектировать образ города, отличный от картины промышленного упадка, с которым он обычно ассоциировался с начала 1970-х годов, и укрепить позиции города в заявке принять у себя Олимпийские игры в 2000 году, добавив экологическую составляющую. В результате, с символической точки зрения, проведение экологического саммита послужило демонстрацией недавнего постиндустриального перехода в городе. Эту необходимость улучшить экологический имидж города подчеркнул советник, отвечающий за вопросы окружающей среды:

В Манчестере появление лозунга городского устойчивого развития тесно связано с трансформацией городской повестки, которая с начала 1990-х годов отдавала приоритет вопросам экономического развития и международного позиционирования. С конца 1980-х годов команда, возглавляемая Грэмом Стрингером, главой от лейбористов в городском совете — под влиянием центрального консервативного правительства и местных экономических операторов — обратилась к новой цели. Этот переход был охарактеризован отказом оплакивать славное промышленное прошлое города и яростным желанием воспользоваться возможностями, предоставляемыми редевелопментом в виде услуг и крупных городских проектов в постиндустриальном обществе, отмеченном экономической глобализацией⁴. Хотя устойчивое развитие изначально вступало в противоречие с этим видением городского развития, оно стало одним из основополагающих элементов предпринимательской стратегии города с 2000 года.

Как в случае с другими городскими программами, экологическая повестка сильно изменилась в 1990-е и начале 2000-х годов. Рассматриваемая как второстепенная проблема, решаемая на низовом уровне в 1970-е и 1980-е годы, окружающая среда ворвалась в городскую повестку с появлением лозунга устойчивого развития. Хотя сейчас все согласны с тем, что устойчивое развитие стало главным приоритетом для местных органов власти, его толкование значительно варьируется в зависимости от точки зрения. Некоторые научные работы указывают, что его появление может быть в основном связано с низовыми или транснациональными игроками, который смогли продвинуть устойчивое развитие в городскую повестку и постепенно сформировать вокруг этого лозунга «сектор» этой политики, с его собственными экспертами и специалистами¹. Хотя это прочтение является актуальным, оно не помогает нам понять, как основы устойчивого развития смогли так успешно распространиться в рамках городской политики и так быстро закрепиться. Другими словами, оно пытается расшифровать динамические процессы, которые способствовали тому, что устойчивое развитие прижилось в городской повестке. С другой стороны, неолиберализация предлагает полезную платформу для понимания этих процессов. Во-первых, фокусируясь на макроэкономических разрывах, она проливает свет на трансформации, лежащие в основе появления и успеха устойчивого развития. Это позволяет продемонстрировать, что городское устойчивое развитие возникло с ростом городского предпринимательства. В то время как экологическая политика в городах была затруднена из-за реализации городских программ, ориентированных на рост, во время их отката назад, ее разработке способствовало преобразование этих программ на этапе развертывания². Во-вторых, следя за государственными стратегиями ремасштабирования, эта научная повестка неолиберализации помогает понять растущую необходимость создания локальных коалиций акторов и интересов в контексте растущего влияния городов в экономическом регулировании³.

4 City of revolution: restructuring Manchester. Ed. by Peck, J. and Ward, K. Manchester: Manchester University Press, 2002.

3 Spaces of Neoliberalism. Urban Restructuring in North America and Western Europe. Ed. by Brenner, N. and Theodore, N. Oxford: Blackwell, 2002; Le Galès, P. European Cities: Spatial Conflicts and Governance. Oxford: Oxford University Press, 2002; Pinson, G. Gouverner la ville par projets. Urbanisme et gouvernance des villes européennes. Paris: Presses de Sciences Po., 2009.

2 Peck, J. and Tickell, A. Neoliberalizing Space // Antopode. 34. 3 (2002). PP. 380–404; Béal, V. urban Governance, Sustainability and Environmental Movements: Post-democracy in French and British cities // European Urban and Regional Studies. 19. 4 (2012). PP. 404–419.

1 Bulkeley, H. Reconfiguring environmental governance: Towards a politics of scales and networks // Political Geography. 24 (2005). PP. 875–902; Emelianoff, C. La ville durable: l’hypothèse d’un tournant urbanistique en Europe // L’information Géographique. 71 (2007). PP. 48–65.

[…]

Лишь в начале 2000-х годов устойчивое развитие вновь появилось в городской повестке в виде программы «Зеленый город», целью которой было превратить город в британскую модель устойчивости. В отличие от политики, принятой в 1990-е годы, эта новая стратегия не вступала в противоречие с предпринимательским духом городской политики. Благодаря нескольким советникам и влиятельным членам технического персонала совета, полугосударственным учреждениям и некоторым частным операторам, устойчивое развитие стало центральным элементом среднесрочной и долгосрочной конкурентоспособности города. Эта новая стратегия была построена вокруг трех тем: улучшение экологических показателей города, особенно в секторах переработки отходов и качества воздуха, которые находились под дополнительным давлением со стороны центрального правительства; разработка агрессивной экологической маркетинговой стратегии; и осуществление нескольких проектов по созданию экологически чистых районов на северной и восточной окраинах центра города. Здесь присутствовала двойная мотивация. Во-первых, это позволило местным игрокам идти в ногу с дискурсом «городского ренессанса», который новое лейбористское правительство приняло в 1999 году. Это было не то же самое, что дискурс, продвигаемый консервативными правительствами в 1980-х и начале 1990-х годов. В частности, этот дискурс подчеркнул экологические вопросы, которые рассматриваются как инструмент для организации возвращения в город традиционно сильного антиурбанистического британского среднего класса⁶. В этом отношении стратегия устойчивого развития, разработанная в Манчестере в 2000-е годы, идеально соответствовала видению города, закрепленному в основных документах по городскому планированию, подготовленных центральным правительством, которые можно рассматривать как «хартию джентрификации»⁷. Во-вторых, местным игрокам необходимо было укрепить статус города в качестве модели урбанистической регенерации, что было крайне важно для привлечения национального и европейского финансирования. Таким образом, городские политические элиты усилили свою стратегию устойчивого развития, чтобы поставить себя в авангарде экологических инноваций и тем самым попытаться получить конкурентное преимущество в гонке за грантами.

Хотя задача внешнего позиционирования города была главной, политика устойчивого развития города резко контрастирует с предпринимательской стратегией. В действительности, лишь несколько избранных должностных лиц и членов технического персонала, опираясь главным образом на местный добровольный сектор, были ответственны за внедрение устойчивости в городскую политику и подходы к планированию, в частности посредством подготовки местной «Повестки 21» (Agenda 21). В 1995 году противоречия между стратегией устойчивого развития и стратегией редевелопмента привели к серьезному конфликту между главой совета и его последователями (региональными экономическими субъектами и правительственными учреждениями) с одной стороны и низовыми экологическими движениями, поддерживаемыми департаментом планирования и советником по окружающей среде, с другой. В контексте жесткой полемики вокруг расширения аэропорта⁵ в местную «Повестку 21» было включено заявление, касающееся ограничений воздушного сообщения и повышения налогов на авиационное топливо. Хотя эта мера не имела ни юридической ценности, ни какого-либо конкретного эффекта, она была воспринята политическими элитами как сигнал, который может подорвать доверие экономических операторов к концепции развития Манчестера. В результате местная «Повестка 21» была отложена еще до того, как была опубликована. Советник по вопросам окружающей среды и руководитель отдела планирования были сняты с занимаемых должностей, а связи с экологическими ассоциациями были внезапно прекращены.

Я был очень разочарован, потому что по мнению Грэма Стрингера проведение саммита в Манчестере должно было улучить репутацию города и заставить людей говорить об этом. […] Он рассматривал саммит как возможность прорекламировать город, показать, что Манчестер способен организовать международные мероприятия и подчеркнуть экологическую составляющую своей заявки на Олимпийские игры, которая была не очень хорошо разработана. (интервью, 17/11/06)

5 В июле 1991 года был представлен план по строительству второй взлетно-посадочной полосы в аэропорту Манчестера. Поддержанный местным правительством, которое было владельцем аэропорта, план был нацелен на троекратное увеличение пассажиропотока к 2010 году. После двух лет замешательства центральное правительство наконец ратифицировало решение в 1993 году. В период 1994—1997 гг. вслед за общественным расследованием с противоречивыми результатами набрали силу протестные движения. Возглавляемые экологическими активистами и местными сообществами они стали источником нескольких особенно зрелищных кампаний прямого действия. Хотя это движение не смогло остановить строительство взлетной полосы, оно заставило аэропорт и местную власть принять компенсирующие экологические меры, направленные на борьбу с зашумленностью, контроль загрязнения и охрану дикой природы.

7 Lees, L. Visions of ‘urban renaissance’: the Urban Task Force report and the Urban White Paper // Urban Renaissance? New Labour, Community and Urban Policy. Ed. by Raco, M. and Imrie, R. London: Policy Press, 2003. PP. 61–81.

6 Colomb, C. Le New Labour et le discours de la 'Renaissance Urbaine' au Royaume-Uni. Vers une revitalisation durable ou une gentrification accélérée des centres-villes britanniques? // Sociétés Contemporaines. 63. 3 (2006). PP. 15–37.

В Соединенном Королевстве первые инициативы по содействию осуществлению проектов экологически чистых районов были начаты в самом конце 1990-х годов. Новое лейбористское правительство было обеспокоено как выполнением рекомендаций рабочей группы Ричарда Роджерса по улучшению качества городов и архитектуры, так и усилением своей экологической политики на фоне ужесточения европейских и международных ограничений. Программа «Сообщества тысячелетия» (Millennium Communities), начатая в 1999 году, заложила основы британских экологически чистых районов, выбрав семь проектов, которые считаются образцовыми. Цель этой программы заключалась в том, чтобы побудить застройщиков «озеленять» свою практику и «показывать, что находящиеся в неблагоприятном положении, заброшенные районы могут использоваться для получения прибыли»¹³. Идея заключалась в том, чтобы продемонстрировать, что окружающая среда может стать конкурентным преимуществом в городских проектах. В этом отношении программу можно считать знаковой.

Как следует из работ по политической экономии в городах, неолиберализация характеризуется пространственной избирательностью, согласно которой «отдается предпочтение отдельным пространствам, местам и масштабам в пределах каждой национальной территории, тогда как другие игнорируются, маргинализируются или исключаются»⁸. Она принимает форму реструктуризации государственного вмешательства, отмеченной комбинированными динамическими процессами выборочного изъятия и усиления. Этот вопрос избирательности особенно остро стоит в сфере окружающей среды, которая отличается своей неопределенной и неоднородной природой: «экологическое регулирование всегда будет избирательным в отношении объектов, субъектов, пространств и масштабов средовых и экологических норм. Отчасти это связано с тем, что не существует единого объекта экологического регулирования, а существует целый ряд потенциальных — и потенциально конкурирующих — объектов средового и экологического управления»⁹. Это лежит в основе политики устойчивого развития городов¹⁰. Можно выделить три различные формы избирательности — пространственную, тематическую и социальную, — которые более или менее интенсивно проявляются в политике устойчивого развития городов¹¹. Несмотря на их разнородный характер, все эти политики часто основаны на экспериментальном обосновании. Во многих случаях они нацелены на то, чтобы выявить новаторский опыт, который может быть признан «образцовой» практикой, которую можно воспроизвести и широко внедрить¹². Хотя эта особенность частично объясняется желанием «подавать пример» для поощрения социально-экологических преобразований и бюджетными ограничениями местных и центральных правительственных игроков, она часто усиливает — как в случаях с проектами экологически чистых районов в Манчестере и Нанте — избирательность политики устойчивого развития в отношении как решаемых проблем, так и целевых районов и социальных групп.

13 English Partnership. 2005

12 The Globalized City: Economic Restructuring and Social polarization in European Cities. Ed. by Moulaert, F., Rodriguez, A. and Swyngedouw, E. Oxford: Oxford University Press, 2003; Evans, J. and Karvonen, A. Give Me a Laboratory and I Will Lower Your carbon Footprint! — Urban Laboratories and the Governance of Low-Carbon Futures // International Journal of Urban and Regional Research. 38. 2 (2014). PP. 413–430.

11 In the Nature of the City: urban Political Ecology and the Politics of Urban Metabolism. Ed. by Heynen, N., Kaika, M. and Swyngedouw, E. London: Routledge, 2006; Bickerstaff, K., Bulkeley, H. and Painter, J. Justice, Nature and the City // International Journal of Urban and Regional Research. 33. 3 (2009); Quastel, N. Political Ecologies of Gentrification // Urban Geography. 30. 7 (2009). PP. 694–725; Reigner, H., Hernandez, F. and Brenac, T. Circuler dans la ville sure et durable: des politiques publiques contemporaneis ambiguës, consensuelles et insoutenables // Métropole. 5 (2009).

10 While, A. et al. The Environment and the Entrepreneurial City: Searching for the Urban ‘Sustainability Fix’ in Manchester and Leeds // International Journal of Urban and Regional Research. 28. 3 (2004). PP. 549–569; Béal, V. Selective Public Policies. Sustainability and Neoliberal Urban Restructuring // Environment and Urbanization. 27. 1 (2015). PP. 303–316.

9 While, A., Jonas, A. and Gobbs, D. From Sustainable Development to Carbon Control: Eco-state Restructuring and the Politics of Urban and Regional Development // transactions of the Institute of British Geographers. 35. 1 (2010). P. 81.

8 Brenner, N. Urban governance and the production of new state spaces in Western Europe, 1960–2000 // Review of International Political Economy. 11. 3 (2004). P. 454.

Во-вторых, этот проект подчеркивает тематическую избирательность политики устойчивого развития городов. Инвестиции сосредоточены на определенных вопросах — экологических стандартах для зданий, городской инфраструктуры, «зеленом» маркетинге и т. д. — которые могут повысить ценность района и обеспечить этой новой застройке сравнительное преимущество. В дискурсе застройщиков и органов власти эта тематическая избирательность обоснована тем, что окружающая среда должна действовать как средство снижения риска для участников, вовлеченных в городское производство, особенно в отрасли строительства и управления недвижимостью. Как подчеркнул представитель «Английского партнерства», проект рассматривается как способ повысить «репутационную ценность» Нью-Ислингтона:

Во-первых, эти проекты подчеркивают пространственную избирательность политики устойчивого развития городов. Будь то проект Нью-Ислингтон или совсем недавние проекты «Зеленый квартал» или «Холт Таун», эко-районы Манчестера — хотя и разные в плане размеров, особенностей и акторов, участвующих в их создании, — отражают одно и то же решение. Они нацелены на то, чтобы улучшить состояние окружающей среды (что включает увеличение зеленых насаждений и общей инфраструктуры, модернизацию набережных, установление экологических стандартов для зданий и т. д.) в ограниченных городских районах, обычно расположенных на окраинах центра города и сочетающих в себе опережающий спад и значительные возможности для редевелопмента. Нью-Ислингтон является показательным примером этой логики, поскольку он включает в себя большое количество экологических инноваций, предложенных в связи с регенерацией восточного Манчестера, и выступает в качестве образца, который в глазах городской элиты может преобразовать образ всего района и послать сигнал бизнес-сообществу и потенциальным инвесторам о том, что весь район больше не является сопряженным с риском.

Манчестер был одним из городов, выбранных для программы «Сообщества тысячелетия». Местные стейкхолдеры рассматривали это как способ поддержать усилия по регенерации, которые после ориентирования на центр города в 1990-х годах обратились в сторону восточного Манчестера — района, особенно пострадавшего от кризиса фордизма, и считавшегося одним из самых захудалых в городе. Бенефициаром финансирования программы «Сообщества тысячелетия» быстро был выбран микрорайон Кардрум¹⁴, чтобы служить стандартом регенерации восточного Манчестера. Это был не только неблагополучный район с низкой стоимостью недвижимости, но, прежде всего, он имел реальный потенциал благодаря своей близости к центру города, интересному наследию в виде каналов и бывших промышленных зданий, а также планируемому расширению трамвайных линий. Переименованный в Нью-Ислингтон, район стал предметом амбициозного проекта по регенерации, осуществляемого «Компанией городской регенерации нового восточного Манчестера» (URC) и застройщиком Urban Splash. План предусматривал снос отдельных домов конца 1970-х годов и строительство 1400 новых жилых единиц. Он также был нацелен на укрепление городской и экологической инфраструктуры путем создания городского парка, новых каналов и строительства нескольких жилых домов с использованием инновационных архитектурных и экологических методов, а также предоставление существенных услуг (кафе и рестораны, школа, больница и даже «городские фермы»). Конечной заявленной целью всех этих усилий было, во-первых, предложить молодым специалистам альтернативу жилью в центре города, а во-вторых, остановить отток семей среднего класса, привлеченных отдаленными пригородами, обычно расположенными за пределами административных границ города. Хотя проект еще не завершен, особенно в связи с кризисом 2008 года, который значительно замедлил темпы работ, можно сделать три вывода относительно избирательности проектов эко-районов в Манчестере.

14 Микрорайон Кардрум представлял собой жилую застройку, созданную в 1978 году в рамках попыток регенерации восточного Манчестера. С начала 1980-х годов ситуация ухудшалась. Кардрум быстро приходил в упадок, что включало в себя обнищание, повышение уровня преступности и износ жилого фонда. В 2001 году половина взрослых жителей Кардрума не имела образования и меньше, чем 40% из них были трудоустроены. Более того, лишь около 100 из 204 квартир были заселены в 1999 году.

[…]

Наконец, социальная избирательность также является особенностью проекта Нью-Ислингтон. Она скорее подпитывает, чем ослабляет спекулятивную динамику, которая стимулирует изменения в городских пространствах. Новое жилье, по-видимому, в основном предназначено для верхнего среднего класса, как это было заявлено в маркетинговых кампаниях (запуск ежегодного фестиваля, выпуск видеороликов, показывающих новых жителей, приехавших из лондонских кругов индустрии культуры и т. д.) и отражено в имени, данном району, которое неизбежно вызывает ассоциации с районом Лондона, где первые процессы джентрификации начались в 1960-х годах. Также, не было предусмотрено механизма стабилизации цен на недвижимость в среднесрочной перспективе. Бывшие жители микрорайона Кардрум, которые, когда проект был объявлен, выразили желание купить дом, столкнулись не только с условиями, равными отказу, но и с переселением за пределы района¹⁵. В целом, добавочные расходы, связанные с экологическими целями, влияют на все цены на недвижимость в этом районе. Поскольку при определении цены здания экологические показатели не учитываются, их достижение может быть выгодным только в привлекательных районах или же в сложных районах, где потенциальная стоимость недвижимости может значительно возрасти¹⁶. Менеджер проекта со стороны Urban Splash подтверждает, что «единственный способ получить отдачу от инвестиций — сделать район более привлекательным, чтобы увеличение стоимости недвижимости могло сделать инвестиции прибыльными». (Интервью, 05/11/2008)

Окружающая среда используется в Манчестере как инструмент снижения неопределенности, присущей любому городскому проекту. Здесь работает не только желание выдвигать инновационные продукты, предвосхищая будущий спрос, что является защитой от капризов рынка, но, кроме того, образцовая природа проекта гарантирует неограниченную поддержку со стороны государственных органов.

Предприниматели говорят нам, что не хотят инвестировать в эти районы, потому что они слишком рискованные и отдача от инвестиций неясна. Ввиду этого мы должны разработать общее представление. Восточный Манчестер находится недалеко от центра города, поэтому мы должны спросить себя, почему никто не хочет там жить и что нужно сделать, чтобы исправить это? После этого, когда вы начнете собирать новую транспортную инфраструктуру, сделаете район более приятным, заменив узкие улицы более открытыми площадками и парками и предложив визуальную инфраструктуру, вы устраните риски района для частного сектора. Это означает, что частный сектор имеет больше возможностей для обеспечения возврата своих инвестиций. […] Многие люди говорят, что Тэтчер совершила экономическое возрождение, а Блэр делает больше в сфере социальной и экологической регенерации. Все на самом деле сложнее. Экономическая регенерация по-прежнему является целью, но экономика изменилась за 15 лет. (Интервью, 12.07.06)

16 В последние 10 лет новые разработки внесли вклад в головокружительный подъем цен на недвижимость в этом районе. Если в конце 1990-х Кардрум считался районом с самыми низкими ценами на недвижимость, то сейчас двухкомнатные квартиры в здании Чипс, спроектированном Уиллом Олсопом, продаются за 180 000 фунтов стерлингов. И наоборот, в Майлс Платтинг, расположенном в нескольких километрах на восток, трехкомнатный дом с террасой стоит 70 000 фунтов стерлингов.

15 Béal , V. Charvolin, F. and Morel Journel, C. La ville durable au risqué des écoquartiers. Réflexions autour du projet New Islington á Manchester // Espaces et Societés. 147. 2 (2011). PP. 77–97.

Заключение

Несмотря на эти ограничения, может быть полезно использовать работу по политической экономии, которая касается неолиберализации городской политики, чтобы понять трансформацию отношений между городами и окружающей средой. Это помогает прежде всего выявить структурную динамику в работе по трансформации городской экологической политики (изменения в капитализме, неравномерность процессов развития, новую роль городов в регулировании экономики и т. д.). Кроме того, работа помогает поместить в основу анализа пространственное неравенство, связанное с изменением городской среды и принятием стратегий, направленных на неравномерное сохранение окружающей среды в городах. В результате, до тех пор, пока производятся более точечные, более контекстуализированные исследования, которые вновь вводят идею «агентства», работа по неолиберализации может представлять собой эвристическую основу для исследования городской экологической политики.

Хотя эта исследовательская повестка поощряет точечное прочтение изменений в макроэкономическом и политическом / институциональном контекстах, влияющих на города и городскую политику, наряду со многими направлениями, помогающими объяснить успешное проникновение устойчивости в городскую политику, иногда возникают проблемы с абстрагированием от единого и слишком общего видения политики устойчивого развития, которое фактически формирует смешанную картину из причин и результатов, которые могут значительно различаться¹⁷. Эта абстрактная, всеобъемлющая особенность аналитической перспективы¹⁸ не является ограничением, характерным для исследовательской повестки неолиберализации, но в более общем плане применима к большинству амбициозных теоретических конструкций. Работа по неолиберализации действительно уделяет значительное внимание разнообразию локальных и национальных институциональных контекстов и предостерегает против «иллюзий неделимой мысли или теорий конвергенции«¹⁹. Однако эти меры предосторожности лишь в редких случаях приводят к тщательному анализу локального контекста, который ясно выявляет стейкхолдеров и их интересы²⁰. Таким образом, как показывает случай с Манчестером, неолиберализация городской политики включает в себя набор сложных процессов, которые необходимо изучать с учетом местных условий, а также выявлять социальные, экономические и политические интересы, лежащие в основе этих процессов.

20 Kaika, M. and Ruggiero, L. Land Financialization as a ‘lived’ process: The transformation of Milan’s Bicocca by Pirelli // European urban and Regional Studies. 2014; Halpern, C. and Pollard, L. Making up the neoliberal city. The role of urban market actors // Debating the Neoliberal City. London, 2016.

19 Peck, J. Geography and public policy: construction of neoliberalism // Progress in Human Geography. 28. 3 (2004). P. 403.

18 Harding, A. Taking City Regions Seriously? Response to Debate on ‘City-Regions’: New Geographies of Governance, Democracy and Social Reproduction // International Journal of Urban and Regional Research. 31. 2 (2007). PP. 443–458; Cochrane, A. Understanding Urban Policy. A Critical Approach. London: Blackwell, 2008; Pickvance, C. The limits of neoliberalism: is the concept of neoliberalism helpful in the study of urban policy? // Neoliberal Urbanism and its Contestations: Crossing Theoretical Boundaries. Ed. by Mayer, M. and Kunkel, J. London: Palgrave Macmillan, 2012; Pinson, G. and Morel Journel, C. Debating the Neoliberal City. London: Routledge, 2016.

17 Rohracher, H. and Späth, P. The interplay of urban energy policy and socio-technical transitions: The eco-cities of Graz and Freiburg in retrospect // Urban Studies. 51. 7 (2014). PP. 1415–1431.

В этой главе мы проследили появление вопроса устойчивого развития в городских повестках и проанализировали реализацию проектов эко-районов, используя понятие неолиберализации. Работы по неолиберализации предлагают способы осмысления возникновения городской устойчивости и преобразований в городской экологической политике. Подчеркивая важность преобразований капитализма и государственных стратегий масштабирования, эти работы предлагают значимые наблюдения о политике устойчивого развития. Их описательный потенциал явлен на двух основных уровнях. Во-первых, эти работы помогли пролить свет на реакции предпринимателей на политику устойчивого развития в Манчестере. Периодизация отката / развертывания способствовала пониманию сильной заинтересованности городских политических элит в обеспечении устойчивого развития на рубеже тысячелетий. Это также помогло понять, почему городская экологическая политика все больше определяется целью повышения конкурентоспособности городов или контроля факторов, которые могут препятствовать этой конкурентоспособности (загрязнение окружающей среды, перенаселенность, разрастание городов и т. д.). Во-вторых, контекст неолиберализации также показывает, в какой степени политика в области устойчивого развития и проекты эко-районов, в частности, избирательны в своих целях. Выбирая цели, считающиеся беспроигрышными с экологической и экономической точек зрения и предназначенные для удовлетворения ожиданий среднего и высшего классов, эта политика отличается своей тематической, социальной и пространственной избирательностью, которая подкрепляет некоторые гипотезы, выдвинутые в работах по неолиберализации.